превращается в отвесное пикирование к подножью местных скал. И напарника, который заставил бы меня отвлечься на пустые разговоры, тоже больше не было рядом. Надо срочно занять чем-то мысли. Например, размышлениями, на что лучше потратить оплату за доставку последнего заказа. Перво-наперво, конечно, нужно вернуть парашют, оставленный в залог за последний ремонт “Беркута”. А ещё лучше, купить новый, с улучшенной системой управления и планирования, а старый… Кто бы мог купить старый?
Для привычных, годами наработанных, действий, голова не нужна. Руки сами перевели переключатели в режим «полет», активировали дополнительный впрыск, нажали кнопку «старт», поджигая смесь.
Двигатель крутанул раз, другой и снова затих.
Сволочь.
Скорее всего перегрев, а значит, пока двигатель не остынет – любые попытки запуска обречены на неудачу. Заслонки открыты на максимум, но за бортом слишком тепло, чтобы движок остыл за оставшиеся секунды. Вот давно надо было поставить систему принудительного жидкостного охлаждения, но это ж сколько деньжищ…
Перекрыл подачу топлива. Не работает – и хрен с ним. Дотяну! Вот точно дотяну, тут осталось-то. Хотя, если честно, оставалось ещё довольно далеко.
Внутри росло волнение. Это верная дорога к страху, а затем и к панике. Несколько раз глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Руки держали штурвал, словно не надеясь на гидравлический усилитель. Хотя, это, наверное, единственная дорогущая деталь в моей птичке, запасающая давление и позволяющая долго управлять машиной и без работающего двигателя.
Сделать я всё равно уже ничего не мог. Оставалось верить в свою удачу и надеяться, что пронесёт.
Секунды превратились в минуты и готовились стать часами. Во рту пересохло.
Я запретил себе смотреть на приборную панель, но все равно краем глаза видел и альтиметр, и спидометр. Жизненно-важные параметры безжалостно снижались.
Но и платформа становилась всё ближе. Я уже мог разглядеть яркие пунктирные линии на посадочной полосе. И, кажется, мне хватало скорости и высоты. Хотя риск долбануться о край платформы всё ещё оставался, но я вдруг поверил, что худшее позади.
От напряжения перед глазами заплясали черные точки. На мгновение возникло ощущение нереальности, будто платформа стала игрушечной, а по ней бегали какие-то насекомые.
Тряхнув головой, чтобы прогнать наваждение, снова посмотрел на приборы – вроде пора – и вызвал диспетчерскую:
– Платформа, это – «Беркут», – голос предательски дрогнул. – Запрашиваю аварийную посадку. Это – «Беркут». Повторяю: запрашиваю аварийную посадку. Иду без движков.
В ответ – тишина.
Что за новости?!
Тревога и без того медленно пожиравшая меня, начала просто откусывать кусками.
– Платформа! Это «Беркут»! Нужна аварийная посадка! Меня кто-нибудь слышит?!
В наушниках зашипело, потом тонкий голос прокричал:
– Нет,
