котёнка. Чёрный, как смоль и усатый. Он ловко выселил всех мышей из чулана. Мама к котёнку была безразлична, а вот папа его очень сильно полюбил и подолгу играл с ним, лежа в зале на полу, перед телевизором. Мы с сестрой его тоже любили, но он нас не жаловал особо. Папа назвал его Чернышом.
Мы разжились собственной коровой. В придачу к квартире, нам был положен и сарай, и погреб, и огород. Так вот в этом-то сарае и жила наша корова.
Однажды ночью, случился страшный переполох. Папа и мама хлопали дверьми, гремели ведрами и бегали взад-вперёд, как мне показалось спросонья. Спать в таком грохоте было просто невозможным, мы выбрались с сестрой из своих кроватей и вышли в зал. Папа занёс с мороза маленького телёнка, от него шёл пар!
– Гуля, уйди с дороги! – крикнул отец. Но я осталась стоять, как вкопанная, не отводя глаз от телёнка. Мама отодвинула меня ближе к стене, и пошла в сою спальню, туда занесли и телёнка. Он был маленький, с тонкими ножками, на которые непременно хотел встать, но пока не мог. Весь он был покрыт чем-то склизким. Мама совала ему в рот огромную соску, закреплённую на стеклянной бутылке от кефиоа, и он, громко чмокая, сосал. Юля хотела погладить его, но проведя по его холке, отобрала свою руку, и вытерла её о сорочку:
– Может, его помыть надо, – спросила она, – Коровы их, наверное, вылизывают.
Папа рассмеялся, а мама заметила, что была бы совсем не против его помыть. Я всем мешалась, я сидела прямо подле телёнка, сгорбившись, распахнув глаза, и раскрыв рот, и кто-нибудь то и дело об меня спотыкался:
– Гуля, ну чего ты тут сидишь!
Я отсаживалась в другое место и снова об меня кто-нибудь спотыкался:
– Гуля, не путайся под ногами!
Но я не путалась, я любовалась телёнком.
– Гуля, набери воды из батареи, – сказала мама. У нас в батарее текла тёплая вода. А больше нигде не текла такая. В умывальнике вода шла холодная и тонкой струйкой, а здесь и напор у воды был хороший. Я подошла к батарее, дернула краник, и вода полилась в ведро. Я же продолжила любоваться телёнком – Февралькой, так её назвали наши папа и мама. Когда вода заструилась по полу, Юля закричала:
– Выключай, воду выключай!
Я вздрогнула, и дёрнула кран не в ту сторону, отчего резьбу сорвало, и вода горячим фонтаном брызнула под самый потолок.
– Ой, – только и сказала я. Все бросили Февральку и кинулись к батарее. Вода прибывала с завидной быстротой. Я сидела в сорочке, прямо в огромной луже воды и думала, что Февральке очень-очень страшно и мокро. Папа перекрыл, наконец воду, бросил Февральку на родительскую кровать, отчего мама, кажется хотела упасть в обморок, но, видимо расценив, что сухой ей уже не подняться, передумала.
Мне всучили в руки совок, я долго на него смотрела, не понимая, для чего он мне мог бы понадобиться. Но оказалось, что вся семья дружно собирала прямо совками воду с пола в большие ведра. Я взялась за дело, но поскользнулась и с размаху шлёпнулась в воду, обрызгав маму, и папу, и Юлю с ног до головы.
– Иди спать, – сказали
