ни мотивы, ни психология, ничего не понятно. Какой-то чертов бред. У вас есть какие-нибудь новости.
– Пока что нет, – начал я, но Ирэн остановила меня жестом и вклинилась в разговор.
– Я еще утром позвонила в Москву одному очень хорошему знакомому. Он сильный психолог, специализируется как раз на поведенческой психологии. После моего звонка он поехал в аэропорт, так что обеденным рейсом должен прибыть в город. Ты сможешь организовать нашу встречу с родителями этой девочки? Моему человеку можно доверять, я за него ручаюсь. И главное, он может помочь.
– Ир, с ними уже работали психологи и оперативники, но, если ты считаешь что нужно. Конечно. Когда он прибудет?
– Думаю уже можно ехать в аэропорт.
Закрыв за спиной двери морга, я радовался свежему воздуху. Выпустив пса побегать, я сидел на открытой полке багажника, осмысливая увиденное. Ирэн не называла имени своего специалиста, но я сразу понял, что речь шла о Фрейде, что меня порадовало. После утреннего мозгового штурма она с ним связалась и предложила возобновить давний эксперимент. Я был еще салагой в своем новом деле, и участие в совместной операции с такими мэтрами меня, конечно, воодушевляло, тем более планировались эксперименты и открытия. Только вот тело девочки лежащей в здании, из которого я только что вышел, а так же пока что не найденные тела еще четверых детей, обильно вливали болотных оттенков в радужные пейзажи, которые я рисовал у себя в голове.
Я встретил Фрейда из аэропорта, в то время как Ирэн со своим бывшим супругом посещали место страшной находки. Перед отъездом мы условились встретиться у дома погибшей, чтобы вместе навестить ее родителей. Жили они в панельной пятиэтажке с узкими балконами и плоской крышей. Придомовая территория была занята детской площадкой, а всякое свободное место плотно заставлено машинами со сложенными зеркалами, так что пришлось отставить своего бегемота припаркованным поверх заброшенной клумбы на свороте во двор и пройтись пешком. Про себя я надеялся, что эвакуационным службам хватит ума не забирать неправильно оставленный автомобиль, внутри которого находится собака.
Открыла дверь женщина возрастом около сорока лет в джинсах и помятой рубашке, которую она, скорее всего, не снимала со вчерашнего вечера. Под ее зелеными глазами набухли фиолетовые мешки, а над глазницами через кожу просматривались воспалившиеся слезные железы. Рассмотрев нашу делегацию, она присела в пороге на корточки и застонала. На помощь ей поспел ее муж, взгляд которого мне показался стеклянным. Он поднял ее с пола и отвел в сторону, предоставив нам возможность пройти в квартиру и снять обувь. Вчетвером мы заняли целый диван и одно кресло. Во втором кресле, что стояло напротив, пытаясь восстановить дыхание, сидела убитая горем хозяйка дома, тогда как хозяин ушел на кухню и возился с чайником.
– Кажется, я все уже рассказала, – начала
