ыло старым, как и все в этой комнате. Однажды я зашел в комнату, когда обычно задернутые тяжелые шторы были распахнуты и увидел, на сколько убогая обстановка у старика. В тот раз он проворно, не по годам лихо вскочил из кресла и задернув шторы выгнал меня из комнаты. Целых две недели он не пускал меня к себе.
Нет, он не стеснялся своего потрепанного кресла или кособокого платяного шкафа со стопкой старых книг вместо одной из ножек. Он не переживал, что я наконец увидел его высохшее до состояния мумии старческое лицо. Он был зол. Страшно зол на меня, за то что я «не соизволил постучать, прежде чем ворваться в обитель пожилого человека».
Эти слова мне передала его соседка, в конце добавив: «Не ходи ты к этому старому черту, комнату он тебе не отпишет»! Она всегда так говорила, когда меня провожала. Для нас это стало некоторой традицией.
Соседка, тоже довольно пожилая особа, Галина Петровна не любила Семена Игнатьевича, как впрочем наверное и все остальное население земного шара. На мой взгляд она была не на много младше Семена Игнатьевича, вот только у них старость выглядела по разному. Если он был похож на засушенного дворянина, эдакого гусара с горящими глазами и пониманием важности своего бытия в мировой истории, то Галина Петровна была совсем другая. Маленького роста, полненькая старушка с тяжелым взглядом из под густых бровей. Чувствовался ее внутренний стержень, сила и решимость. На мой взгляд именно такие бабушки штурмуют собесы и осаждают поликлиники.
– «Пожалуй начнем, молодой человек», – откуда из глубины кожаной обивки кресла скомандовал Семен Игнатьевич».
– «Пятнадцать минут», – прокашлявшись выразительно начал я:
15 МИНУТ
Дверь. Он стоял почти уткнувшись носом в обшарпанную грязно-белого цвета дверь. Такие были у большинства населения Республики. Социальное жилье, социальные двери. Некоторые бросали вызов системе и перекрашивали двери в другие цвета, но за это рано или поздно наказывали. Да и краска была большим дефицитом.
Время «простоя» слава богу не шло в зачет свободного времени и поэтому Сергей никогда не торопился нажимать кнопку дверного звонка. Сначала надо полностью прийти в себя. Сознание раскрывалось словно бутон цветка под теплыми лучами майского солнца. Сначала «отключенный» вспоминал базовые знания. Имя, возраст, место проживания, условия «отключения», затем воспоминания накатывали все быстрее и быстрее. Детство вспоминалось всегда быстро и точно, остальное, как получится. Местами могут быть провалы в памяти. И если кто-то предпочитал «включаться», как можно быстрее, Сергей всегда ждал полного восстановления. Конечно его пугало, что на это полное восстановление десять лет назад он тратил пятнадцать минут, а сейчас тридцать, а иногда и сорок-пятьдесят. У всего есть своя цена.
Он нажал кнопку звонка. За дверью послышалось оживление, у его жены, как впрочем у любой женщины Республики большой опыт встречи мужа. Сергей терпеливо ждал. А в голове уже пульсировала одна мысль, – «пятнадцать минут» и как только откроется дверь в голове начнется обратный отсчет, конечно у него есть часы, в доме много часов и у всех есть таймер на пятнадцать минут.
Изнутри по двери постучали два раза, Сергей ответил таким же двойным стуком. Дверь распахнулась.
«Девятьсот», – мелькнуло в его голове.
– «Здравствуй, Сережа!», – жена заученным движением подвинула Сергею стул. Он еще садился, а она уже стягивала с него ботинки. В проеме двери в комнату появился сын. Он уже взрослый и все понимает. Это раньше он бежал, чтобы забраться папке на колени, чем сбивал отлаженный механизм встречи отца. Они тратили драгоценные минуты, жена злилась, а Сергей был по настоящему счастлив. Он бы очень хотел, чтобы Игорь бросил свой табель с оценками и повис на его шее и черт с ними с этими минутами. Но Игорь так уже не сделает. Он уже взрослый. Он знает цену времени.
– «Восемьсот сорок».
Игорь старательно вытягивал в сторону отца табель, оценки в табеле давно стали делать крупными, так сказать «в пику времени». Но с годами близорукость брала свое и пятерки сына становились расплывчатыми и иногда похожими на тройки. А все, даже такие незначительные неясности отнимают драгоценное время.
Сергей благосклонно кивнул сыну и тот быстро убрав оценки побежал на маленькую кухню.
Жена проворно сняла с Сергея комбинезон, и кинув перед ним домашние тапочки стала подталкивать его в направлении ванной комнаты. Сергей не любил эти тапочки, он согласно инструкции их надо одевать во время включения. Сегодня был день третьей схемы, поэтому душ принимать не надо, только помыть руки и за стол.
– «Шестьсот».
Игорь уже сидел за столом и старательно улыбался отцу. Иногда он делал это от чистого сердца, иногда по инструкции, потому что взрослый, потому что понимает.
Сергей быстро сел и взял в руки вилку. Это был сигнал для Игоря: «Сегодня мы проходили
