Валландер посмотрел на него с удивлением:
– Почему я его не получил?
– Он лежит у Ханссона.
– Какого черта он там лежит!
Он поднялся и вышел в коридор. Всегда одно и то же. Бумаги оказались не там, где надо. Хотя все больше канцелярской работы выполняют компьютеры, самые важные документы все равно имеют скверную привычку попадать не по адресу.
Ханссон говорил по телефону. Его стол был завален лотерейными билетами и программами бегов. В полиции все знали, что Ханссон большую часть рабочего времени названивает наездникам и тренерам, пытаясь выведать имена фаворитов. Вечера он посвящал более интеллектуальной работе: разрабатывал систему, позволяющую крупно и безошибочно выигрывать в лотерею. Поговаривали, будто однажды он сорвал-таки изрядный куш, но точно никто не знал. Жил Ханссон, во всяком случае, не то чтобы на широкую ногу.
При виде Валландера он прикрыл рукой трубку.
– Протокол вскрытия, – сказал Курт Валландер, – он у тебя?
– Я как раз шел с ним к тебе. – Ханссон проворно спрятал программу бегов в Егерсру.
– Четвертый номер в седьмом заезде победит, – заверил его Валландер и взял со стола пластиковую папочку.
– Что ты имеешь в виду? – удивился Ханссон.
– Что четвертый номер победит.
Он ушел, оставив Ханссона сидеть с открытым ртом. До пресс-конференции оставалось полчаса. Он вернулся в кабинет и внимательно прочитал судебно-медицинский протокол.
И осознал нечеловеческую жестокость этого убийства еще отчетливей, чем утром в Ленарпе.
Патологоанатом при первом осмотре даже не смог определить, что именно послужило причиной смерти.
Выбор оказался слишком велик.
На теле имелось восемь глубоких колотых ран, нанесенных острым зубчатым предметом, врач полагал, что это было полотно ножовки. Открытый перелом левой бедренной кости, переломы левого плеча и лучевой кости. На теле обнаружены также ожоги, мошонка отечна, лобная кость вдавлена. Истинную причину смерти установить пока не удалось.
«Этих повреждений хватило бы, чтобы лишить жизни четверых или пятерых», – написал врач на полях.
Курт Валландер отложил протокол.
На душе стало совсем скверно.
Что-то тут не так.
Грабителями, нападающими на стариков, вряд ли движет ненависть. Грабителям нужны только деньги. Откуда такое зверство?
Поняв, что не может ответить на этот вопрос, он стал заново перечитывать свои записи. Не забыл ли он чего? Не проглядел ли какую-то мелочь, которая потом окажется решающей? Хотя работа полицейского и состоит главным образом из терпеливого собирания фактов и их сопоставления, за годы службы он понял, что первое впечатление на месте преступления очень важно. Особенно если полиция попадет туда по горячим следам.
Что-то в записях его насторожило. Неужели он все-таки что-то забыл? Он долго сидел, но так и не сообразил, что именно.
Вошла девушка
