из груди. Лёгкие пытаются насытиться воздухом, но вспыхивают огнём. Осторожно, маленькими глотками, будто горячий, ещё даже кипящий чай лёгкие втягивают воздух. Мысленный сигнал улетает в руку, но та непослушно и тяжело ползёт от торса к голове, как змея. Жуткая дрожь сотрясает пальцы. Они ложатся на холодный лоб и спускаются на правый глаз, освобождая от оков. На кожаной перчатке уже свернувшаяся кровь с грязью. С каждым глотком воздуха дышать всё легче, хоть боль и не уходит совсем – сознание проясняется. Мысли приняли подобие порядка.
Он приподнимается на локтях. Боль в легких всё ещё отдаётся по всему тело, сотрясая его дрожью. Ноги до пояса погребены под трупом лошади и совсем не слушаются. Но от беспомощных конечностей его отвлекает резкий крик боли, ужаса и страха. Слух практически мгновенно наводит зрение на источник звука.
Чёрный всадник навис над воином в когда-то белом сюрко, теперь же едва ли отличавшемся от цвета формы всадника. Выгнувшееся тело воина в предсмертных конвульсиях и нагитана всадника напоминали мост и его опору. Конник вырвал копьё, а вместе с ним и последний вздох мужчины.
Взгляд всадника встретился с незваным наблюдателем.
«Бежать», – просияла молнией мысль в голове человека.
Между ним и всадником была добрая сотня метров, усеянная плодами недавней битвы. Опыт подсказывал всаднику – и не пытаться преодолеть полосу препятствий. Он отвёл руку назад, подбросил нагитану вертикально…
Изображая морского льва, человек попытался вырваться из оков, вытягивая ноги из плена собственного скакуна. Не без труда конечности вырвались из-под туши и сработали как пружина, круто выстрелив тело человека вперёд. Руки оказались под пахом, сложившись вдоль, а голова в каше из одуванчиков и земли.
Притяжение земли отправило обратно в руку орудие всадника. Лицо исказилось гримасой злобы, желанием прикончить врага. Губы распахнулись и растянулись, раскрывая желтоватые зубы. Воздух вырвался из груди, а вместе с ним нагитана по навесной траектории.
Голова шлёпнулась о грязь и боль снова рванула нервы, смешиваясь со страхом и адреналином, вкачивающемся в сосуды в немыслимых количествах. Человек вскочил и рванулся вперёд, едва переставляя затёкшие ноги, не успевающие за желаемым ритмом.
Именно в такие моменты время будто растягивается, становясь невероятно эластичным, как патока. Поток мыслей становится фантастически чистым, как озёрная гладь, глаза замечают летящую мушку, взмах крыла воробья, не говоря уже о летящей нагатане. Несбалансированное для полётов копьё шлёпнулось о спину мёртвого воина, отскочив от его панциря.
– Асгрим, – проорал всадник, обратив разъярённые глаза на лучника в очернённой кольчуге, стянутой ремнём на поясе, – убей!
Наученные опытом, глаза лучника мгновенно вырвали серую цель на фоне деревьев – всё ещё в зоне поражения, но отдаляющуюся с каждой секундой. Спешно правая рука дёрнулась за спину, левая уже готовила добротный длинный ясеневый
