так красиво морщишь носик! – неожиданно сказал Иллис.
– Здорово у тебя получается делать комплименты! Как и прежде. Мне вот тоже нравится доставлять людям радость. Нравится, когда они смущаются, краснеют, глупо хихикают.
– От меня мало кто слышал комплименты. Я их берег.
– Берег? – она вскинула брови, – Зачем?
– Для одной… Для единственной девушки.
Иллис закончил обрабатывать ее ушиб, погладил Лину по голове и посмотрел в небо. «Берег комплименты для единственной девушки. Значит, он ждал меня?» – думала Лина.
– Иллис, мне не хочется возвращаться. Мое место здесь, с тобой.
– Я ведь и не знаю, куда ты исчезла так надолго. Максим говорил, ты погибла, но я никогда в это не верил.
Лина села, скрестив ноги.
– Ох, сколько же натворил этот Айран! Из-за него я жила в Азуре, в Аду. И должна была оставаться там, но не выдержала, когда Максимка попал в тюрьму.
– В Аду? Почему? Почему ты должна быть там? Ты ведь живая?
– Не волнуйся. Конечно, я живая. Ты же слышал, как бьется мое сердце, – Лина покраснела, но заставила себя продолжить серьезно: – В нашем Ханстве скоро будет восстание.
– Восстание?
– Да, бунт воров против Хана. Поэтому Айран запер меня в Аду, чтобы уберечь от этих ужасов. А Макса бросил одного! В самое пекло бросил, раз считал, что ему придется воевать. То, что я объявилась на Земле, нарушило его планы. Невозможно было оставаться там. Без тебя. И видеть, как тяжело Максимке.
– Кажется, я понимаю далеко не все. Послушай, ведь можно было поставить меня в известность.
– Айран готовит восстание, Иллис. Ты не должен был с этим связываться. Тем более, мы теперь темные. А еще ты ведь мог невольно выдать все Максиму.
– Так это его рук дело?
– Да. Он хочет сделать так, чтобы никому больше не пришлось становиться воином или крестьянином только потому, что его отец, дед и прадед жили так. Короче говоря, сломать кастовую систему.
– Это самоубийство.
– У Айрана много людей. Не знаю, где он их собрал, я не лезу в его дела. Он хочет создать новое государство силами воров.
– Звучит, как будто он добивается анархии.
– Однажды он сказал, что во время этой бойни наоборот собирается избавиться от воров. Я точно ничего не знаю, попробуй разберись в Айране, он стал совсем чужим. Иногда мне кажется, что он сходит с ума.
– Он всегда был такой, замкнутый, упрямый.
– Да, да, – вздохнула Лина, – Идея восстания к нему давно пришла. Еще когда Максимку начали готовить к поступлению в академию, и стало понятно, что воин из него не выйдет. Он от вида крови-то дрожал. Тогда-то Айран первый раз и заговорил о том, что не справедливо принуждать людей тратить свою жизнь на дело, которое они не считают своим призванием.
– Но если Айран делает это на такое ради Макса,
