девицы, ниже коленок. Да и сама Норико, сдается мне, была бы рада…
Молодой господин презрительно хмыкнул. Но монах, которому было велено сопроводить нового знатного гостя к настоятелю, смотрел на него во все глаза, ожидая, и Юкинари, сойдя с коня, направился вслед за ним. После целого дня, проведенного в седле, ноги у него были как не свои.
В келье у старенького настоятеля было тепло и уютно. На лакированном столике уже стояло блюдо с новогодним угощением – колобками-моти из лучшего риса, а поверх колобков лежали кусочки рыбы и овощей.
– Добро пожаловать, – негромко сказал настоятель. – Что за скверная метель преградила вам путь! Я боюсь, что от такого внезапного ветра замерзнут вишни в государевых садах. Садитесь ближе к жаровне, согрейте руки.
Гость настоятеля, раскручивавший длинный свиток с картинками, поднял голову.
– Минамото Юкинари! – воскликнул он, всплеснув многослойными рукавами. – А мы как раз говорили о твоем отце и о тебе! Вовремя же ты явился, Юкинари-сама!
– Фуздивара Нарихира! – с неменьшим удивлением отвечал Юкинари, торопливо подсаживаясь к круглой жаровне из ароматного дерева чэнь, покрытой темным лаком в золотую крапинку. – Ты-то что здесь делаешь? Почему ты не в Хэйане? Весь двор готовится к новогодним празднествам, а ты сидишь в горном монастыре? Что же это такое творится?
– Должно быть, обидел я здешнего тэнгу, – смеясь, отвечал Нарихира. – Вообрази, Юкинари-сама, отправляюсь я в паломничество, как подобает, в экипаже, со слугами, в замечательном наряде – на мне было охотничье платье цвета ярко-желтой керрии и шесть нижних одежд из палевого шелка-сырца. А густо-лиловые шаровары, естественно, сплошь затканы узором из виноградных листьев, а края шаровар подобраны кверху и подвязаны шнурами изящнейшим образом! Это новая мода, я научу тебя… Когда я ехал, все оборачивались! И бредет мне навстречу скверный гадальщик! Мне бы проехать мимо, потому что гадальщиков и при дворе раз в десять больше, чем нужно бы. Так нет же – я велю остановить быка, гадальщик бросается к моей повозке и, разумеется, устраивает мне целое представление.
– Уж не тот ли тебе попался негодяй-гадальщик, что и мне, Нарихира-сама? – спросил Юкинари, двумя пальцами взяв аппетитнейший моти. – Ведь он в конце концов настоятельно присоветовал тебе переменить направление пути!
– Как ты угадал? – изумился придворный. – Вот удивительное дело! Ну, как меняют направление пути, ты знаешь и сам…
– Тише, Нарихира-сама, – сказал Юкинари. – Гляди, отец настоятель задремал.
Нарихира покосился на старенького монаха. Тот действительно закрыл глаза и прислонился к стенке.
– В его годы и следует по ночам спать, а не гостей принимать, – буркнул Нарихира. – Мы ведь с ним до твоего прихода как уселись за стол в час Петуха, так и не вставали… а сейчас уже час Крысы, надо полагать?
– По-моему, еще час Свиньи. Ну так заехали вы, чтобы
