2030 год. Я открыл глаза и посмотрел в окно на пробивающиеся сквозь полиэтиленовую занавеску лучи солнечного света. Солнце вновь появилось в наших окнах совсем недавно, поэтому люди не могли еще привыкнуть к тому, что день теперь был настоящим днём, а не постоянной сумеречной зоной. Однако солнце теперь символизировалось у меня еще и с началом нового рабочего дня, хотя то, чем я зарабатывал себе на хлеб, сложно было назвать работой. Я работал на складах, охраняя государственные запасы продовольствия от всех желающих легко поживиться. За это я имел от наших щедрых начальников служебную конуру с диваном, столом и несколькими старыми стульями, набор продуктов и пару бумажек, которые люди презренно называли деньгами.
Я был солдатом России, той старой России, где военным жилось хорошо и прибыльно. В моем послужном списке были тайные операции в ЮАР, Ливии, Сирии, Индии и Китае. А затем, там, в далеком и страшном Афганистане мой отряд попал в засаду, был плен, побег и мерзкое, предательское разбирательство со стороны своих же военных. Вообщем, в чине майора, я Петр Сергеевич Храмов оказался не только за бортом армии, но и жизни, а затем пришла война.
Теперь я должен был каждое утро вставать на ненавистную мне работу, слушать инструктаж жирного ублюдка начальника, который не пробежал в своей жизни и десяти километров и «ловить» на себе недоверчивые взгляды своих пустоголовых коллег, для которых данная работа была пределом их желаний. Я был изгоем в этом чужом мире, только потому, что до сих пор оставался человеком. У меня не было женщины, друзей и коллег по работе, все люди вокруг меня носили сугубо призрачный характер, чему я не особо расстраивался. В это тяжёлое время не нормальными сумасшедшими были только законченные психи.
– Ты слышал, вертолёт разбился со спецгруппой над старой Европой? – разговаривали между собой двое моих коллег.
– Да мне пофигу, а куда летели-то?– спросил тот, кто повыше.
– Народ болтает на задание какое-то особо важное, а ты что думаешь Храмов?
Я, молча, посмотрел на них, закрыл дверцу своей кабинки и вышел на улицу.
Мой склад находился в самом конце территории, чему я был не сказано рад, так как никто туда не заходил с проверкой уже более года. Для охраны склада каждому дежурному выдавалась рация, фонарик, электрошокер и сигнальная ракета. Можно было сказать, что на дежурство мы выходили с «голыми» руками, так как шокером можно было только пугать собак, а чтобы пустить ракету, необходимо было выйти на улицу. Я кидал возле двери склада эти две вещи, накрывал их тряпкой, с рацией и фонариком в руках шел патрулировать своей далеко не маленький склад.
– Храмов, ты на месте?– затрещала рация.
– Слушаю!– ответил я.
– Как у тебя обстановка?– спросил начальник смены.
– Всё нормально, даже птички не летают!
– Ну, ну, смотри в оба.
– Понял, конец связи.
Краем глаза я заметил промелькнувшую тень и, отложив рацию
