Мики предостережение.
– Какая чудесная комната, – не умолкала Сьюзи, – столько воздуха, света. Редко попадается по-настоящему элегантная обстановка – так со вкусом, изящно, так комильфо. А ведь я чаще бываю в домах Холланд-Парка, чем ребята из агентства недвижимости!
Она неловко повернулась на сто восемьдесят градусов и спросила у Бетси тоном, каким обычно говорила с официантами:
– Вы проверили, у людей из ресторана есть все, что нужно?
Бетси кивнула:
– Я слежу за этим. Кухня привела их в полный восторг.
– Еще бы! – Сьюзи уже снова повернулась к Мики, забыв про Бетси. – Ты сама проектировала дизайн столовой, а, Мики? Так стильно! Ты тут буквально во всем – повсюду печать индивидуальности! Отлично подходит для «Посиделок с Джозеф».
Она наклонилась потушить сигарету, подставив Бетси для невольного обозрения сморщенную кожу в глубоком вырезе декольте, чего не могли полностью скрыть ни искусственный загар, ни дорогая косметика.
Выслушивать комплименты своему вкусу от женщины, которая без всякого намека на стеснение носила кричащий малиновый с черным пиджак от Москино, сшитый для кого-то лет на двадцать моложе и явно с другой фигурой, было делом по меньшей мере сомнительным, Мики это чувствовала. Но она только улыбнулась в ответ.
– Честно говоря, здесь в основном постаралась Бетси. Это она у нас славится вкусом. Я лишь намекнула ей, что бы хотела видеть вокруг, и она все сделала.
Сьюзи ответила дежурной улыбкой. Казалось, она говорила: еще одно усилие впустую, никаких результатов, полный ноль. Не успела она начать новый заход, как в комнату стремительно вошел Джеко: широченные плечи в обрамлении прекрасно сшитого костюма делали его явление подобным полету стрелы. Не обращая внимания на взволнованное верещание Сьюзи, он прошествовал прямо к Мики, одной рукой легко обхватил ее, крепко обнял, хотя и не поцеловал по-настоящему.
– Любовь моя, – сказал он, и в его профессиональном телевизионном баритоне пропела виолончель, – прости, что так поздно.
Он повернулся вполоборота и опустился на диван, дав Сьюзи наслаждаться своей заученной улыбкой.
– А вы, должно быть, Сьюзи. Мы страшно рады видеть вас сегодня у себя.
Сьюзи засветилась как рождественская елка.
– Я сама просто счастлива находиться здесь, – разразилась она. В этом задыхающемся лепете она растеряла весь свой тщательно наведенный лоск, и в речи ее чувствовался теперь мидлэндский акцент, который она изо всех сил старалась скрывать.
Впечатление, которое все еще неизменно производил на женщин Джеко Вэнс, не переставало удивлять Бетси. Самую прожженную стерву он совершенно обезоруживал и превращал в милашку. Даже закоренелый цинизм Сьюзи Джозеф, женщины, так же привыкшей к знаменитостям, как жук к навозу, не защитил ее от его чар.
– «Посиделки
