просторную кухню сквозь большое окно заливал солнечный свет, её волнистые волосы, всегда аккуратно собранные и уложенные в элегантную прическу, казались еще более золотыми. Несколько локонов, непослушно вырвавшись из прически, кокетливо обрамляли лицо с двух сторон. Упругая светлая кожа сияла свежестью и здоровьем. Длинная, словно лебединая, шея всегда была украшена жемчужной нитью. Глаза у Елены Евгеньевны были изумрудно-зеленого цвета, сверкающие, гордые, но, в то же время, необыкновенно добрые. Именно её цвет глаз наследовала дочь. Прямой нос, еле заметные веснушки и пухлые чувственные губы делали её образ неотразимым и таким притягательным для супруга. Елена очень щепетильно относилась к своей фигуре и всегда держала форму. Ростом она была чуть ниже среднего и не представляла себя без каблуков. Стараясь быть идеалом для супруга, она носила элегантные платья и костюмы даже дома. Халат могла себе позволить только в единственном случае – после душа. Имея медицинское образование, она всё же была домохозяйкой. Это было решение мужа, который считал, что создавать уют и беречь домашний очаг есть прямое предназначение женщины. И она с большим удовольствием заботилась о своих родных и близких людях, тщательно следя за их здоровьем.
– Мама! Папа! – закричала Нина, находясь еще в прихожей. – Я дома!
– Ниночка, дорогая, как всё прошло? – мать поспешила из кухни навстречу дочери.
– Давай позовем папу, и я вам всё расскажу, – нежно целуя мать в щеку, сказала Нина.
Они вошли в кабинет к отцу. В это время он с кем-то общался по телефону.
– Проходите, – тихо сказал Николай Георгиевич, прикрывая рукой трубку, – я скоро освобожусь.
Елена Евгеньевна и Нина расположились на кожаном тёмно-зелёном диване. Напротив них стоял массивный двух-тумбовый стол из благородного дерева, в нижней части которого, под прямоугольной столешницей находилась ниша с ящиками по сторонам. Стол был покрыт кожаным бюваром в цвет мебели. Слева на нём стоял дорогой итальянский светильник. Посередине – мраморный настольный набор малахитового цвета, увенчанный двумя фигурками лошадей из белого золота. А семейная фотография в рамке в виде антикварной статуэтки расположилась по правую руку и радовала глаз хозяина, разбавляя своей изысканностью строгость интерьера. Это был подарок супруги на десятилетнюю годовщину их свадьбы. С тех пор рамка и стоит, меняется только её содержимое по мере того, как подрастает дочь. Бумаги хаотично лежали на столе, и Николай Георгиевич, слегка покачиваясь в кожаном темно-зеленом кресле, ловко помечал что-то то на одном, то на другом листе, заполняя бесконечные таблицы. В углу, справа от дивана, на котором сидели его жена и дочь, стоял высокий шкаф, заполненный папками и коллекционными книгами. Но в кабинете это была не единственная коллекция. Хозяин имел большой бар, в котором были собраны спиртные напитки практически со всего мира. И нередко успешно заключённый договор закреплялся распитием дорогого напитка. На стене, что находилась сзади Николая Георгиевича, висела копия полотна Клода Моне «Пиния в Антибе». Ему нравились
