войны, не мог не расценить произошедшее тогда как страшнейшее из преступлений, совершённое полностью озверелыми людьми. Поэтому по небу в его поэме летают драконы с легко угадываемым – аналогичным применяемому в современной авиации – вооружением, а из моря выходят звери, напоминающие то десантный корабль, то подводную лодку, вооружённую торпедами и ракетами. Саранча же, символизируя несметное количество угроз, изображает собой то смертельную радиацию, мучающую людей пять месяцев, то до зубов вооружённые войска, то бронетанковую технику, грохочущую, как множество колесниц озверелых варваров. Падающие время от времени с небес под трубные звуки (вой бомб?) звёзды, уничтожающие треть за третью всё живое и отравляющие воду в реках, – суть атомные бомбы или ракеты с ядерными боеголовками.
Картину страшных зверств и тотального уничтожения, наполняя души читателей леденящим ужасом, дополняет знаменитое и таинственное мистическое «число Зверя». Число 666, по-видимому, нанесённое на тела сподвижников «Зверя». Во все времена никто не мог объяснить, откуда взялась эта цифра, что она значит? Так вот, мне кажется, что вызывавшая всегда массу споров и предположений цифра на самом деле является сроком существования первой цивилизации – от зарождения её и до ужасной гибели; именно поэтому цифра эта тогда и настраивала на крайнюю ненависть обе стороны в одинаковой степени. А ведь вину за произошедшие на Атлантиде события естественно было бы поделить между собой, покаяться и зажить в мире и согласии; но нет – вместо этого толпы возбуждённых молодчиков (точно таких же, каких мы видим сейчас) носились по улицам и заставляли наносить «число мести» на свои тела тех, кто сохранял ещё благоразумие.
И вот зверское чувство мести – которое, как нам хорошо известно из жизненного опыта, легко и полностью затмевает разум, мгновенно уничтожает мораль человека и парализует связь ума с душою, – в трагический момент наибольшего накала, вспыхнув, как горькая «звезда полынь», превратило в ничто вторую земную цивилизацию. Это и было названо автором поэмы вторым приходом Зверя. Потому что он – бесспорно – был прекрасно осведомлён о первом его появлении на острове Атлантида.
Конечно, некоторая часть текста по вполне понятным причинам не поддалась переводу вовсе, а то, что удалось всё-таки перевести, Св. Иоанн Богослов не мог представить себе как события, произошедшие десять тысяч лет тому назад, потому что ни в шумерских, ни в ассирийских, ни в еврейских, ни в вавилонских, ни в египетских, ни в греческих, ни в эфиопских и так далее текстах ничего подобного не описывалось, кроме битвы богов друг с другом либо с титанами, что в этот переводимый текст никак нельзя было включить. Но при этом описанная в поэме битва выглядела настолько реальной, а не фантастичной, что невозможно было не отнести её к сфере непостижимых для нас мудрости и всеведения богов, спешащих предупредить человечество.
Поэтому, учитывая известную его тягу к предсказаниям,
