какое бывало в семнадцать лет, – сказала она почти нежно. – Что с тобой случилось? Где твоя маска?
– Я отдыхаю от нее, – сказал Маран. И добавил после некоторого колебания: – У меня такое ощущение, Дина, что ты меня простила.
– Я тебя давно простила, – отозвалась та. – Да и за что мне тебя прощать? Я сама во всем виновата. Я не сомневаюсь, что ты сделал все, что в твоих силах. Но, возможно, ты сделал бы и то, что выше их, если бы знал Лея. Ты ведь был с ним едва знаком. А это уже целиком моя вина. Я не должна была верить…
– Люди меняются, – сказал Маран.
– Не такие, как ты. – Она некоторое время смотрела на него, потом вздохнула. – Какой ты стал потом суровый. А в юности был совсем открытый. Как сейчас…
– А ты небось была в него слегка влюблена? – спросила Ника шутливо. – Да?
– Конечно, была, – улыбнулась Дина. – И не только в него. В них обоих. Наше знакомство ведь состоялось при романтических обстоятельствах. Когда был жив мой отец, я училась в специальной платной школе, он же хорошо зарабатывал, строил особняки, а через пару лет после его смерти мы с мамой совсем обеднели, перебрались в другую часть города, и я стала ходить в обычную, бесплатную. Но у меня еще оставалось много всяких красивых вещичек. Я не проучилась в новой школе и декады, когда однажды после уроков ко мне пристали два взрослых парня, хотели отнять сумку, у меня была дорогая сумка из тонкой кожи, я закричала, и два незнакомых мальчика тут же кинулись мне на помощь, полезли в драку, хотя те двое были на голову выше и… словом взрослые, а они подростки. Четырнадцать лет…
– Конечно, это были Поэт с Мараном, – сказала Ника.
– Само собой. Я побежала в школу звать на помощь, но пока вернулась, тех взрослых ребят и след простыл. Моя сумка была в руках у Марана, а Поэт промокал нос, из которого текла кровь. Я подбежала, вынула свой платок и стала останавливать кровотечение. После этого мы подружились. И я все никак не могла решить, в кого же из них я влюблена. Стоило Поэту запеть – а он уже тогда сочинял песни – и мне казалось, что мой герой он. А потом мы начинали разговаривать, и я переключалась на Марана. Он был такой умный, столько всего знал… В общем, мне так и не удалось ни на ком остановиться. А потом уже стало поздно. Поэт познакомился с дочерью Мастера и влюбился в нее, а Маран увлекся сразу всеми женщинами на свете, и я… впрочем, я уже поняла, что он мне не подходит. Он всегда предпочитал красивых женщин, и потом он для меня слишком бурный…
– Я бурный? – удивился Маран.
– Молчи уж, – сказала Дина. – Честно говоря, мне было немного обидно за всех бакнианских женщин или даже за торенских. Но теперь я понимаю, что ты выбрал правильно. Да и где в Бакнии ты нашел бы женщину, которая заявила бы, что убьет соперницу? – Она повернулась к Нике. – Ты посмотри, какой у него довольный вид. Не понимаю, что тут хорошего?
– Прелесть новизны, – сказала Ника. – Я посмотрю на него, когда она будет донимать его ревностью изо дня в день.
Дина покачала головой.
– Не будет. Не тот случай. Она просто сегодня немного не в себе. Ну ладно. Держи. – Она положила
