тот нервно.
– Видишь ли, Эвальд, – сказал Маран спокойно, даже мягко, – наше положение никак нельзя назвать отчаянным. Начать с того, что если нам повезет, и вторая планета окажется более-менее приемлемой, то есть там обнаружится хотя бы вода, мы легко продержимся до окончания ремонта.
– Если нам удастся его провести.
– У нас есть семидесятипроцентная вероятность.
– А если воды не окажется?
– Всегда остается шанс, что понадобится не максимальный срок, а меньше: десять дней, двадцать дней. В конце концов, нас могут найти. Что вовсе не маловероятно, мы же практически не отклонились от курса. Словом, я оцениваю наши шансы, как пятьдесят на пятьдесят. Это очень много. Так что не волнуйся. Выберемся.
Пилот заметно смутился, даже покраснел, и Дан поспешил возобновить прерванный разговор.
– Насчет римского благородства я с тобой спорить не стану, но что у них замечательные афоризмы, изящные и емкие, ты, я надеюсь, отрицать не будешь.
– Не буду, – согласился Маран. – Изящные, емкие, а иногда и парадоксальные.
– Например?
– Например, уничтожив тот же Коринф, они позаимствовали у греков поговорку «Не всем дано побывать в Коринфе».
– Это не парадокс, а иезуитство, – возразил Дан.
– А как насчет «ubi bene, ibi patria»? Патриотизм ведь был главной римской добродетелью.
– Это, наверно, относилось к какому-нибудь конкретному…
Его прервал радостный возглас пилота:
– Атмосфера! Кислородная атмосфера!
– Ну вот, – сказал Маран, – полдела.
– Садимся?
– Не торопись. Зондов у тебя нет. А декодер хоть у тебя есть?
– Конечно, – сказал пилот обиженно.
– Отлично. Тогда облетим планету на высоте. Только не закладывай витки слишком густо, береги горючее. Нам ведь предстоят еще взлет и посадка.
– Есть, – сказал пилот весело.
Дан смотрел на проплывавшую по экрану поверхность планеты с величайшим изумлением. В ровной, поросшей высокой ярко-желтой травой степи каждые полсотни километров возникали маленькие зеленые озерки, мелькнули крошечная, деревьев в двадцать, рощица, узкая извилистая речка… Черт возьми! В замечании Марана насчет теории вероятностей была немалая доля истины. Как это возможно, дважды потерпеть аварию и оба раза рядом с планетой земного типа, когда их всего-то открыто около десятка. Или даже меньше? Он стал машинально перебирать: Торена, Перицена, Вторая Гаммы Водолея, которую ее обитатели называли непроизносимым словом, нечто вроде Врджлакстла, почему и все предпочитали длинный астрономический титул… так, три, еще Эдура, Палевая, Глелла… наверно, ее следовало называть Старой Глеллой, ведь была и Новая… впрочем, буквальный перевод звучал немного иначе: Еще Одна Глелла. Что было довольно далеко от истины, поскольку, в отличие от пустынь Старой, Новую покрывали океаны или, скорее, один океан, омывавший миниатюрный, меньше Австралии, материк, окруженный десятком больших
