было напиваться, дура! Разве ты не знаешь, как на тебя действует алкоголь? Ну, скажи теперь, что не знала?!»
Она знала.
«А теперь признайся сама себе. Ты нарочно напилась!»
Да, нарочно… Но только чтобы побесить всех. Почувствовать волю, которой ее собирались лишить. Не для того, чтобы залезть в койку к Хади! Или и для этого тоже? Сати сама не могла вспомнить, когда ее переклинило и он начал казаться ей прекрасным принцем, а не гадким утенком. Увы, волшебство в любом случае закончилось.
«Вылезай уже из этого гребанного душа, похотливая стерва, – подбодрила она себя. – Вечно не отсидишься. Пора разгребать то, что ты успела сделать из своей жизни. Если бы такое произошло с твоей землячкой в прошлом, она бы покончила с собой, чтобы смыть позор. Но у тебя, конечно, кишка тонка».
Сати завернулась в полотенце и взглянула на себя в зеркало. Лучше бы она умерла в детстве, чем переживать все это. За что Всевышний наказал ее такой сущностью?
Хади все еще спал, но успел сменить положение. Теперь он лежал в позе морской звезды, разметав по дивану руки, приоткрыв рот и посапывая. От анимешных кудрей осталось лишь потрепанное воронье гнездо, лицо после пьянки выглядело помятым и опухшим. Завернутая в полотенце, Сати закрыла глаза руками. Она никак не могла смириться с мыслью, что позволила ему себя касаться. Ей захотелось стащить с себя кожу, чтобы избавиться от ощущения использованности. Слава Богу, что в памяти не осталось никаких подробностей их соития – это не те воспоминания, с которыми она хотела бы провести остаток своих дней.
Стараясь двигаться как можно тише, Сати принялась одеваться. Если брюки и футболка лежали на кресле, то вот бюстгальтер и трусики валялись в совершенно разных концах помещения. Также разбросанной оказалась и одежда Хади. Девушка представила, как он лихо раздевает себя и ее и театрально отшвыривает вещи в сторону, и тяжело вздохнула. Она нашарила в кармане телефон и с содрогающимся сердцем нажала включение. Ничего. Трубка была разряжена. Память подсказала, что до аварии она успела поставить телефон на беззвучный режим, чтобы легче было игнорировать звонки матери, которая наверняка торопила бы ее с приездом, и, возможно, звонки Илеза. Поэтому она ничего не слышала, когда сидела в баре и развлекалась с Хади.
Сати поискала зарядку, но нашла лишь шнур для «Самсунга», который не подходил к ее «Айфону». Она обругала обе компании и свое желание обладать именно «Айфоном» и взяла трубку Хади, валявшуюся рядом с креслом. Час ночи. Родители, наверное, обзвонили все морги в ее поисках. Однако набирать знакомые номера Сати не торопилась – еще не придумала настолько правдоподобную ложь, чтобы оправдать свое позорное отсутствие на помолвке и само исчезновение вообще. Вот если бы Америка напала на Россию или началось бы вторжение инопланетян, тогда ее, наверное, не стали бы спрашивать, почему она вернулась домой глубокой ночью, в измятой одежде, пропахшая мужским одеколоном, с запахом перегара как у портового грузчика.
На экране светилось
