тогда очень удивилась: "Я замуж за тебя вышла, а не за твоего папу и не за вас обоих, гулять буду только с тобой".
Все братья со своими семьями (у Арво была еще дочка) жили в одном поселке, примерно в двух часах езды до родительского хутора. Ни Яри с Ритой, ни Арво с первой, а потом и со второй женой почему-то почти не ездили к родителям, только раз или два в год на праздники. Ари же регулярно катался к родителям каждые вторые выходные и обязательно с ночевкой. За это родители особенно тепло к нему относились, загружали его машину дешевой едой, купленной со скидкой и почти или уже просроченной, которую Вера втихаря от мужа понемногу выбрасывала, иногда помогали деньгами, откладывая из своих небольших пенсий. Веру это всегда возмущало:
– Ты не понимаешь, что ли? Это мы им должны помогать, а не они нам. Они вас четверых вырастили, на ноги поставили, в люди вывели. Теперь они старенькие, и мы должны о них заботиться.
Ари почти всегда улыбался на такие пламенные выступления Веры:
– Это у вас в России так. У нас, если надо, государство позаботится. Пока не надо.
И неизменно брал все, что они давали.
"В конце концов, – подумала Вера, – может, он и прав. Они, наверное, по-другому и не могут. Вон я сколько им подарков перевозила. А где они все? Плесневеют в каком-нибудь сундуке на черный день".
Это тоже было удивительно Вере. Например, ее отец, которому она дарила даже незначительные подарки, будь то носки, рубашка или какая-то мелочь типа фонарика, почти сразу же надевал подаренное или начинал им пользоваться, рассказывая всем, что это ему подарила дочь. Вере от этого было тепло и приятно, так укреплялись и без того крепкие родственные чувства. Перед своей первой поездкой в Финляндию Вера долго думала, что же подарить будущим родственникам. Узнав, что все они пьют только кофе, она купила всем кофейные чашечки из костяного фарфора. Что произошло с этими чашками в семьях Яри и Арво, Рита не знала, так как в гости они друг к другу практически не ходили. Поселок маленький, они и так встречались в магазинах или на улице довольно часто. Бывая же у родителей каждые вторые выходные, Вера так и не увидела потом подаренных ею чашек, как, впрочем, и остальных подарков, тщательно и с любовью ею выбираемых. Потом, когда она уже гораздо лучше овладела финским языком и стала понимать саволайский диалект, она осмелилась сказать свекрови, что ей было бы приятно видеть в пользовании свои подарки. Та понимающе покивала, но ничего не изменилось и после этого.
Сейчас Ари и Вера ехали в "новой" машине к родителям, чтобы сообщить (а скрыть это было бы и невозможно), что они продали "Рено". Ари попросил Веру сказать отцу, что купили у них ее за 60 тысяч. Вера промолчала, врать она не любила. Впрочем, говорить ей не пришлось – лаконично, как он умел, об этом сказал муж.
– 60 тысяч? – возопил свекр. – Да это же в два раза меньше, чем она стоила!
Он схватился за сердце, мать побежала за его сердечными лекарствами.
