зря мы никакой еды не взяли, а то устроили бы пикник!
– Да, это было бы неплохо. Ничего, в следующий раз обязательно устроим пикник! Кстати, тут можно жарить шашлыки…
– И никакая Валентина не будет придираться! Помнишь, в прошлом году Игорь хотел шашлыки жарить, как она развопилась? Мам, а картошку в костре будем печь?
– Легко!
– Как ты думаешь, Алюше тут понравится?
– Уверена, особенно если мы купим биотуалет!
Мишка сел на крылечко с ней рядом. Она обняла его, поцеловала в макушку. Как хорошо…
– Мам, а наверху ты можешь устроить себе студию!
– Да ну! Наверху ты будешь жить, это будет твое царство!
– Нет, правда?
– Конечно! Я ведь не смогу тут много бывать, у меня работа. Все, Мишка, надо ехать, у меня уже начинается кислородное отравление! Еще немножко – и придется припадать к выхлопной трубе, как советовал Жванецкий!
– А можно я еще разок наверх сбегаю? Это ж теперь мое царство?
– Беги, только на пять минут, не больше!
Как странно, у меня такое ощущение, что начинается какой-то новый этап в жизни… И тут на природе почему-то хочется любви… Мне казалось, с этим уже покончено… Наверное, я устала… Бегаю как цирковая лошадь по кругу и ни о чем таком не думаю… А тут вырвалась с манежа – и вот уже дурацкие мысли в голову лезут. Да какая там любовь, где ее взять?
– Мишка! Пора ехать!
Михаил Петрович Максаков среди знакомых слыл небывалым везунчиком. Действительно, как ни посмотри, все у него складывалось на редкость удачно. И в семье, и в карьере. Его все любили, и с женщинами никогда никаких осложнений не бывало, просто на удивление. Он нравился женщинам и сам их любил. Но никогда никаких драм и тем более трагедий. Все ему давалось легко. В школе и университете он учился играючи – благодаря выдающимся способностям, редкому обаянию и легкости характера. «Ну, Мишка, ты счастливчик, тебе даже с тещей повезло, – шутили приятели, – а это уж фантастическое везение!» Действительно, теща у него была замечательная. Умная, интеллигентная, с прекрасным чувством юмора. Все двадцать семь лет они жили душа в душу, а это, согласитесь, нечасто бывает. Нина Евгеньевна конечно же догадывалась, что зять не блюдет абсолютную верность ее дочери, но считала, что это в порядке вещей, и, как могла, сглаживала острые углы. Вероятно, она покрывала и кое-какие грешки дочери, догадывался он, но, пока ничего не знаешь, живешь спокойно, он не был ревнивцем, хотя в общем-то любил жену и не хотел ни на кого ее менять. Если бы его самого спросили, считает ли он, что жизнь его удалась, он, безусловно, ответил бы да, но не преминул бы заметить, что единственной, правда относительной, неудачей, можно считать только отсутствие сына, но что поделаешь, если после рождения дочери Вика больше не пожелала иметь детей. «Восемь девок, один я», – смеялся он на семейных торжествах. Жена, дочка, теща, мама, сестра. Была одно время надежда на внука, но дочка прожила с мужем только год и вернулась к родителям. А теперь совершенно не стремилась ни к замужеству, ни к деторождению, так что и внука пока ждать
