«…я сознаю свое тождественное Я (Selbst) в отношении многообразного [содержания] представлений, данных мне в созерцании, потому что я их все называю своими представлениями, составляющими одно представление. Но это значит, что я a priori сознаю необходимый синтез их, называемый первоначальным синтетическим единством апперцепции, которой подчинены все данные мне представления, причем именно синтез должен подчинять их ей».4
Осознание своего существования есть начало самоидентификации, осознание границ собственного Я предполагает осознание того, что есть «не-Я». И. Кант закладывает основу современного представления о личностной идентичности как восприятии длительности Я, самости во времени, опираясь на положение о том, что основой самотождественности является нечто, находящееся вне меня и связанное с моим существованием: «…я сознаю свое существование во времени (следовательно, и определимость этого существования во времени) посредством внутреннего опыта, а это есть нечто большее, чем только осознание моего представления; это то же, что и эмпирическое сознание моего существования, определимого только через отношение к чему-то, что связано с моим существованием и находится вне меня. Таким образом, это сознание моего существования во времени точно так же связано с сознанием отношения к чему-то находящемуся вне меня…».5
Идентичность начинается с момента противопоставления «Я» «не-Я» как отдельной части мира, противопоставленной остальной его части. Именно это противопоставление, однако и сущностное единство, является основой не только самопознания и самоопределения человека, но и основой познания вообще. Не только противопоставление, но и осознание единства с окружающим миром позволяет человеку самоопределиться в терминах как физических, так и нравственных черт. Познание окружающего – это преобразование «в себя», пишет Павел Флоренский: «Различными путями мысль приходит все к одному и тому же признанию: идеального родства мира и человека, их взаимообусловленности, их пронизанности друг другом, их существенной связи между собой. Гносеологически – все, познаваемое нами, есть нами усвояемое и в себя нами преобразуемое. <…> Психологически – все, нами ощущаемое, есть символическое воплощение нашей внутренней жизни, зеркало нашего духа».6
Сложный вопрос о границах и содержании «Я» и «не-Я» решается становящейся личностью предельно просто: то, что есть не «Я» – это «не-Я», то, что есть не «не-Я» – это «Я». «Я» и «не-Я» определяются через отрицание друг друга, там, где заканчивается одно, начинается другое. Отвлекаясь от фихтевского абсолютного Я, мы можем привести ту часть его учения, где говорится о противопоставленности «Я» (у Фихте эмпирического «Я») «не-Я», определении «Я» через «не-Я»: «… я никогда не осознает самого себя и не может осознать иначе, как в своих эмпирических определениях, и что эти эмпирические
Там же. – С. 194.
Кант И. Критика чистого разума // Кант И. Сочинения в шести томах [Под общ. ред. В. Ф. Асмуса, А. В. Гулыги, Т. И. Ойзермана.] – М, «Мысль», 1964. – Т. 3. – 799 с. – С. 101.
Флоренский П. А. У водоразделов мысли (Черты конкретной метафизики) <Часть вторая> Воплощение формы (действие и орудие) // Флоренский П. А., священник. Сочинения. В 4 т. Т.3. / ред. Игумен Андроник (А. С. Трубачев). – М., Мысль. – 2000. – 621 с. – С. 440.
