и спрятать бездыханное тело под стульями. Но старый ректор, бывший военный, не носивший ничего, кроме форменного мундира, увешанного боевыми наградами, вдруг засмеялся.
Ректора боялись все студенты, преподаватели и сама комиссия. Ректор был стар, но не дряхл. У него была боевая травма, отчего тот хромал, припадая на левую ногу. Но при этом, пятерых грабителей в имперскую темницу приволок как нашкодивших щенков.
– Пытались меня ограбить, – пожав плечами, ответил ректор на допросе. – А я не согласился. А они обиделись. Вон, видите, некоторые даже плачут до сих пор.
Четыре из пяти рыдали аки красны девицы, проводившие своих богатырей на войну со Змеем Горынычем. Бились в истерике и просили его, ректора то бишь, никогда к ним не подпускать. А пятый… Тот вообще разговаривать перестал.
В общем, завязали они с разбоями и грабежом. Буквально за сутки.
Члены комиссии недоумённо переглядывались, пока ректор смеялся. Лицо его добродушно покраснело, в уголках ярких глаз заискрились слезинки. Ася боялась вздохнуть, потому что не знала чего ожидать. Никто ещё за 25 лет не видел ректора смеющимся. Он и улыбаться-то не умел… А тут, смотрите-ка, ржёт сидит, аж слёзы катятся.
– Девочка моя, – отсмеявшись, вытирал он слёзы – ты не в приют с котятами пришла. Ты идёшь выбирать себе болид, который будет с тобой ближайшие 10 лет испытательного срока службы в войсках Приграничья. Ты ещё помнишь это?
– Да, господин Ректор!
– С чего ты решила, что у этих машин есть самостоятельное сознание, достаточное для того, чтобы выбирать кого-то? Почему ты считаешь, что у них есть право выбора?
Болиды были оснащены искусственным интеллектом ровно настолько, сколько требовалось для беспроблемного общения со своими пилотами. Никаких изысков в виде эмоционального фона, умственного саморазвития им не давали. Но Ася…
Она не технарь, она пилот. И, тем не менее, находила общий язык с любым из болидов. Без инструмента. Просто садилась за пульт, и говорила «привет».
А у них, у всех и каждого, была одна реакция – сами выходили из спящего режима, подгоняли «седло» под Асю, пододвигали дисплеи. Просыпались они.
Все на курсе слышали про странную девочку Асю, ангела славянских небес. Так её за глаза называли.
В тот день она вышла на периметр у корпуса, встала по центру выстроенных кругом болидов. Закрыла глаза. Комиссия, студенты, все затаили дыхание.
– Привет…
– И тебе привет, – она открыла глаза. На неё в упор смотрел чёрный хищный ньёрд. Лёгкие сплавы металлов по корпусу, последние достижения техники и программирования. Он был ястребом в этом курятнике. Ректор тихо кашлянул.
– Ася, ты уверена? – Ректор положил руку ей на плечо, пока она заворожённо рассматривала блики, играющие по бокам ньёрда.
– Ага…
– Нот не простая модель, а экспериментальная… В нём немного больше сознания, чем мне бы хотелось видеть в болидах такого рода… Он ещё ни одного пилота не принял дольше, чем на один боевой вылет.
