которого мне, наконец-то, отдали совсем-совсем. Правда, предварительно сильно удивились, что я так скоро хочу его забрать («Это Вы – мама, которая просит ребёнка прямо сейчас и насовсем?»)
И ещё был забавный момент. Перед тем, как мне принесли Мирку, дежурная акушерка мягко решила нас предупредить, что у нашего сына «есть некоторые особенности» на пальчиках ног, втором и третьем. Я не дала ей договорить, высунув из-под одеяла свою ногу с радостным воплем: «Посмотрите, у него такие же пальцы?» (т.е. второй и третий до половины – сросшиеся) И тут она расплылась в недоуменной улыбке: «Ну, надо же…» Вот так-то, знай наших! Я умудрилась-таки передать нашу фамильную драгоценность своему сыну. Так что скажите вашему хирургу, пусть даже не приходит, не дам разрезать!
21 мая 2012
Некоторые мысли из периода роддомовской жизни:
– Кто? Кто спал со всеми этими женщинами? Почему они беременные? Кто вообще на них позарился? Они же страшные! Я что, такая же? Ну, по крайней мере, у меня симпатичный красный халатик.
– Оказывается, это возможно. Когда, казалось бы, не двигается ничего, и одновременно болит всё, всё-таки возможно двигаться. Потому что знаешь: тебя ждёт самый главный человек в твоей жизни.
– Я точно всё про себя знаю? Откуда я умею кормить грудью? Откуда я умею его держать? И разве его не было раньше? Он ведь был всё время.
– Кстати, у меня точно в животе был один ребёнок? Почему ребёнка достали, а живот остался?
А вообще эти дни уже как будто были давным-давно…
Мальчик наш растёт. Один месяц и два дня ему. Мы присматриваемся друг к другу, адаптируемся, привыкаем. Мы спорим, обсуждаем, выясняем, умиляемся. И мы любим. Это настолько в крови, в сердце, что диву даёшься, как и где столько времени это хранилось? А ещё до сих пор не понимаю, как он там, у меня в животе, умещался (особенно, учитывая, что с каждым днём он всё больше и больше, и ты именно такого, растущего, каждый день и пытаешься обратно примерить в живот, так что скоро буду шестнадцатилетнего парня пристраивать туда и удивляться).
06 июня 2012
Нам почти уже один месяц и три недели. И мы говорим «мы», что является, видимо, одним из сильнейших показателей одолевшего материнства и кретинизма одновременно.
Мирка начал почти адресно улыбаться. В основном, конечно, это происходит либо после кормёжки, либо в моменты бодрствования, когда ему ничего из двух важнецких жизненных дел делать не надо: ни есть, ни какать. А ещё начал гулить. Один из любимых слогов – «Га». Правильно, фамилию надо учить с пелёнок.
Уже сделали восемь массажей, головку старательно учится держать. Он вообще у меня парень приличный и трудолюбивый: не скандалит, не симулирует. Один только раз недовольный был, когда на голодный желудок его заставили переносить
