накрытую птицу в клетке себе на сидение. Вернувшись обратно, заметив в проходе сидений стюардов, один из них был утележки, собирая у пассажиров мусор, другой впереди, было слышно, как он пытался урезонить пассажиров бизнес класса, делая им замечание но, никто под градусом алкаголя на это не реагировал. Объявили, что самолёт идёт на снижение. Разумеется, Людмила вздохнула, что полёту приходит конец. И вот лайнер выпустил шасси, они коснулись земли, небольшие толчки и удары колёс по бетону, проехав немного вперёд, мы приземлились. Дождавшись, когда сначала покинут салон пассажиры первых рядов, Людмила взяла с багажной полки свою небольшую сумочку ручной клади в одну из рук, во второй она несла клетку, проследовав за остальными людьми к трапу. При выходе из аэропорта Домодедово, она подошла к овалу багажной ленты, здесь по кругу перемещался багаж, перед ней замелькали фигуры, подвыпившая тройка пассажиров бизнес класса, она, взяв сумки, быстро исчезла в дверях, покидая аэропорт.
К ней, подошёл Владимир, после непонятной причины задержи, предложив пройти к району автостоянки аэропорта, она, проследовав за ним с клеткой, держа перед собой своего попугаем села в салон припаркованное авто, разместив на коленях клетку. В Москве по-осеннему зябко, облачность, начинался рассвет.
– Да, извини, что поделать, но самолёт задержался, я ведь не одна – с попугаем, а с животными поменять билет на другой рейс практически не возможно. Скоро ей ехать на сессию, – объясняла она рассказывая про Джейн, – но вот, с попугаем проблемы, его никому не оставишь, дочь упросила меня его взять.
– Стоит удовольствие как билет, если все справки, оплаты – в общем, у богатых свои проблемы.
– Куда ты мчишься! Здесь знак ремонта дорог, тормози, поворачивай вправо, ты не видишь там знак, совсем идиот?
Резко свернув влево и сбросив скорость, машина продолжала свой путь вперёд, – «что это было, попытка убийства, вроде того, что мы вместе умрём…, вот и не верь в приметы, – сверкнула как вспышка, мысль. Возможно, прекрасный выход из мира живого но, лишь, для него… Он пожил, – размышляла Людмила, – ему не так важно, сам – то, он позаботился сполна о Камилле, а я?»
«Но, не мне…, я нужна своим детям, слава богу, в тот момент на заднем сидении – я не спала, а то держала бы путь к праотцам, – от этих мыслей Людмилу знобило, несмотря на включенный обогрев салона. А жаль, что тогда билеты купили, были в оба конца,» – пронизала, своим холодным доводом, здравая мысль, как запоздалое сожаление.
Морщинистое лицо Владимира Ароновича с присущим ему спокойствием, не выражало эмоций, он молчал, впрочем, как и всегда управляя своим «экон. классом», всё как обычно, сидя немного откинувшись в кресле. Затем, достав зажигалку, он прикурил.
– Перестань, ты забыл, что в салоне птица? – сказала она с резкостью, чтобы окончательно «вправить ему мозги».
