на бабушку с дедушкой. Долгое время ходили даже слухи, что она, непутёвая, бросила ребёнка и смоталась в Швейцарию к едва знакомому мужчине старше её на двадцать пять лет. Это стало целой сенсацией для жителей пригорода, которые обычно жили мирной жизнью. А ведь когда-то давно Хелен была славной, милой девочкой. Носила яркие платья до колен, а на голове самодельную причёску-бублик. В то время она выглядела идеально.
Ребёнком Хелен не интересовалась. О Даниэле она почти ничего не знала, да и во время коротких телефонных бесед особо о ней не расспрашивала – мать называется – не то она была испугана, не то взволнована или стыдилась об этом говорить. Конечно, Хелен понимала, что молода и целая жизнь у неё впереди, а ребёнок был бы ей только обузой. Она не видела, как Даниэла росла и даже не догадывалась о том, что её дочь стала умницей-красавицей. Временами с ней нянчился Марсель, который был вполне доволен своей жизнью: любимая работа, желанная свобода и отчий дом, куда всегда можно было вернуться.
Родной город Марселя Лион лежал в живописном уголке на юго-востоке Франции, изобилующей садами и виноградниками. На восточной стороне возвышались горные массивы, покрытые девственными лесами, что позволяло насладиться красотой природы и отдохнуть от людской суеты. Здешние края были почти безлюдны, и в них отсутствовала городская беготня. Иногда Марсель ходил в лес по грибы, а ещё любил готовить в тишине. Тем и объяснялась его замкнутость и постоянная жизнь внутри себя. Эти два отличительных качества неоднократно подчёркивали в нём ту самую особенность учёного. Хотя он также и любил гул мегаполисов и умело совмещал два противоположных образа жизни.
Марсель был человеком сложным, а порой даже странным, со своими тараканами в голове. Он был также непонятен окружающим, как и целая наука, и всё, что было с ней связанно. Никому не удавалось забраться в его внутренний мир и разложить там всё по полочкам, ведь любого могло как громом сразить нездоровое ведение, будто в его черепной коробке хаотично блуждают частицы, которые бездумно бродят туда-сюда, изображая что-то очень важное.
Свой внутренний мир Марсель усердно скрывал. Он открылся только единожды той девице, разбившей ему сердце, после чего опять навечно закрылся. Как человек науки, он был ранимый, страдал от недостатка выдержки, если говорил, то иногда с волнением, и голос его мог звучать отрывисто, а если он смотрел, то только вперёд, и так, что стоящий перед ним человек начинал чувствовать себя невидимкой. С обострённым инстинктом одиночки он также умудрялся чувствовать себе комфортно и в компании. Не выносил отказов, иногда терялся, иногда был чересчур напорист, но знал, что был своеобразен, и гордился тем, что был учёным.
9
– Не знаю, какое платье надеть. Красное или синее?
– Красное, конечно, а я пойду в джинсах и белой майке. Хоть так подчеркну свой отвратительно бледный загар.
Тина вытянула вперёд слегка загорелые руки
