захватить чего-нибудь пожевать. Как оказалось, в холодильнике не появится еда, если просто закрыть его пустым и открыть через пару часов. Он знал это. Где-то на глубинном, подсознательном уровне. Открыл холодильник – дежавю…
У Тимофея в миске ещё остались позавчерашние макароны: даже кот не мог съесть эту дрянь.
– Ну ты и мудак, Тим.
Кошак развалился на подоконнике, и по его виду с легкостью можно было понять, что его не очень-то и интересует мнение Алексея на свой счёт. Да и вообще он спал.
На телеэкране сквозь шумы и рябь звучала ежедневная лапша: уровень безработицы остаётся на нуле, всё общество при деле, народ счастлив.
Алексей уселся на диван, с пренебрежением стряхнув со своего места какие-то крошки в перемешку с блохами. Или не блохами? Зачем вообще об этом думать…
Обыденный вечер подходил к концу. По телику всё так же рассказывали про улучшенное качество жизни. Алексей никак не мог заметить это качество, сколько бы ни открывал за сегодня холодильник. Никаких улучшений не наблюдалось. Тимофей почтил его своим присутствием, грациозно запрыгнув на диван и улёгшись на его спинке подле правого уха хозяина. Его мурчание всегда вводило Алексея в особый транс. Мир исчезал. Он оставался наедине с собой и этим тртртртртртртртрт, прерывающимся лишь на вдох.
– Согласен, макароны – дерьмо. Завтра найду тебе нормальной еды, Тим.
Кот продолжал мурчать, но Алексей явно услыхал смену тембра мурчания, характеризующую одобрение его речи. По крайней мере, так приятно было думать.
Заснуть без тараторящего экрана не получалось уже долгие месяцы. Своеобразное снотворное, одобренное тысячами других людей, аналогично кончающих свои дни в бетонных коробках.
ГЛАВА 1
ДЕНЬ 1
Окно в гостиной предательски пускало утренние лучи солнца по прямой в заспанную морду Алексея. Оставались бы в нём ещё силы на ненависть, и он заколотил бы это окно давным-давно. Но теперь оставалось только морщиться и выговаривать залипшим ртом что-то матерное, обращённое к свету, окну и жизни в целом.
Как ни странно, с утра в холодильнике не появилась еда. Не без удивления Алексей открыл его повторно, вздохнул, ругнулся и напился воды из-под крана. В углу уже начали «благоухать» макаронные 2изделия неизвестно какой давности. Или известно? Выбросил в окно.
Алексей уже и не помнил, когда последний раз закрывал свою дверь перед уходом. Да и вообще ключи, кажется, были безвозвратно утрачены, либо гнили как те макароны где-то под диваном. Ничего ценного, кроме кота, дома не было. Ну а кот, в отличие от него самого, сможет за себя постоять.
На весь переход слышны вопли местного барда. И, кажется, он разучился настраивать гитару. Или это уши подводят Алексея. Ла-ла-ла-ла-ла…
За углом была закусочная. Сколько себя помнил Алексей, она там была. Возможно, сперва появилась эта закусочная, потом яйцо, затем курица и так далее. Нет никаких причин полагать, что это было не так. Разве возможно представить себе доказательства, которые нельзя подделать?
– Григорий Борисович, доброго дня. Не найдётся чего коту пожевать? Да я бы и сам не отказался, честное слово…
– Алёша (почему-то так он называл Алексея), здравствуй! Что-то давно тебя не видел, думал помер уже!
– Только после Вас, Григорий Борисович. Только после Вас.
– Что ж, значицца посоревнуемся ещё в этом деле. Обеды сегодня отвратные, но хлеб, ты знаешь, всегда тёплый и сладкий, как ты любишь. – Он завернул немного еды в какую-то бумагу и передал Алексею.
– Премного благодарен. Передам Тиму от Вас привет.
– Иди уже.
– Иду.
Завтракать тёплым хлебом было роскошью. Тем не менее, трапезу Алексей разделил с лужей голубей по дороге в Деловой Район. Нет, он ходил туда не работать. Он ходил посмотреть на тех, кто ходит туда работать. Сотни отполированных до блеска дорогих авто с пижонами в костюмах за рулём. Строгие наряды девушек, отчаянно старающихся походить на мужчин, но при этом таких женственных и сексуальных, что все их старания шли прахом.
Трафик. Нескончаемое до заката движение взад-вперед. Алексей занимал скамейку на пригорке, откуда открывался вид на панораму всего района и он мог быть одновременно внутри и поодаль от всей этой суматохи. Он размышлял.
– Все эти люди приезжают сюда каждый день, трутся здесь до позднего вечера и едут домой, к семьям, уставшие, чтобы отдохнуть и завтра с новыми силами приехать отдавать свою жизнь этому Району. Что они вообще там делают такого важного? Что вообще в этом городе может быть такого важного? Как по мне, они лишь зря тратят свои жизни, которые однажды оборвутся, и они так и оставят этот мир, перейдя из тьмы неведения
