в занавешенной коляске в Гингэм-Коулвилл за Бертом Дряншотом. Они застали его за обычным зловонным делом в два часа пополуночи, и, когда Фэнни, зайдя спереди, обратилась к нему с вопросом – якобы узнать, как проехать в Алэнуик, – Софи, вооруженная кистенем, лишила его сознания одним метким ударом по затылку. Оставалось лишь привезти его в Щупс-холл, где после того, как его отмыли, завязали глаза, произвольно умастили несколькими флаконами духов, накормили уймой устриц и толченым жемчугом, он исполнил свой долг в состоянии галлюцинаторного обморока, спровоцированного сотрясением мозга.
Даже Россетти сочла произошедшее, противу ожидания, не столь отвратительным и испытала даже некоторую скорбь, когда Берта накачали наркотиками и отвезли обратно в Гингэм-Коулвилл. Берт же Дряншот, оказавшись на крыльце родного дома нагишом и смердя парфюмом, испытал кулак жены и глубокое сожаление, что женился на такой жестокой несимпатичной женщине.
Артур Щупс чувствовал себя и того хуже. Лежа в Уэксэмской больнице, он болезненно осознавал, что́ с ним произошло, но, как ни силился, ни в какую не мог постичь, как и почему.
– Можно ли хоть что-нибудь сделать? – спрашивал он у врачей уже менявшимся голосом, но в ответ слышал лишь, что сделать с чем-либо уже почти ничего нельзя и не стоило ему пить столько бренди. Артур отвечал, что не помнит, как вообще пил бренди, даже каплю, ибо всю жизнь был трезвенником, но если врачи говорят ему правду и единственная радость его жизни окончательно для него потеряна, то уж будьте уверены, пить он будет как лошадь.
Решение Артура стать полновесным пьяницей укрепилось, когда девять месяцев спустя Россетти Щупс родила необычайно уродливую дочь, черноглазую и темноволосую, без единой черты, какие отличали всех мальчиков, коим он приходился отцом. Через год он умер глубоко озлобленным кастратом-алкоголиком, а довольно скоро вслед за ним сошли в могилу Россетти и ее дочь – обе подхватили воспаление легких крайне холодной и сырой зимой.
К счастью для семьи Щупсов, Фэнни исправила ошибки Россетти и произвела на свет семь девочек, без споспешества Церкви нанеся несколько регулярных ночных визитов в Гингэм-Коулвилл, где, будучи менее чувствительной и щепетильной, нежели усопшая сестра, принимала авансы Берта Дряншота. Стараниями ассенизатора женская линия Щупсов вновь была спасена.
Глава 2
К середине XIX века облагораживание британского общества, начавшееся почти сто лет назад на юге, наконец добралось до Моуздейла и Щупс-холла. Щупсы уже оборудовали усадьбу ватерклозетом и венецианскими зелеными креслами и постарались не обращать внимания на дальнейшие посягательства моды на их земли, поскольку любая мода вскоре проходит. Но неизбежно даже Беатрис, ныне хозяйка дома, поддалась соблазну кружевных салфеточек и обильной меблировки, ставших популярными в иных местах полувеком ранее. От старых оловянных ванн, много лет удовлетворявших потребности семьи в ежегодных омовениях, избавились и завели громадные железные, с кранами, в которых всегда была холодная, а временами – горячая
