Я боюсь! Я очень боюсь. Потому что я умру!
Как же мальчик хотел её утешить и рассказать, что у него тоже был несколько тромбов в сосудах головного мозга, что ему сделали семь операций и поставили магнитный шунт. А когда у него перестали развиваться тазобедренные суставы, их заменили на импланты. И в желудке у него пластиковая трубочка. Что он до сих пор совсем не может управлять своими ногами, руки, тоже не всегда слушаются его… Ах, если бы он мог быть уверенным в своих руках, он бы подъехал поближе к девочке, и обнял, и утешил её. Если бы он мог как следует говорить, он бы сейчас ей сказал волшебную фразу. Этими словами частенько приободрял его лечащий врач-невропатолог: «Твой мозг – фантастический по своей сложности биологический суперкомпьютер. Твое тело состоит из веществ, которые были рождены в ядрах умирающих звезд. Ты стоишь на куске камня с раскаленным центром, который летит с бешеной скоростью в неизведанное пространство бесконечно расширяющейся Вселенной. Как при этом ты можешь чего-то бояться?»
Вместо этого Ро сказал:
– Нет! Сейчас лечат все! Это же просто опухоль! Проси операцию! Жи-ть!
– Мне уже поздно! Я ведь каждый год делала скрининг. Почему они пропустили, и все разрослось? Так обидно! Я никогда не стану взрослой, не буду невестой и не выйду замуж, и у меня не будет детей, и ничего не останется после меня…
– Я то-же. Ни-че-го… Не оста-нет-ся…
– Ну, у тебя есть шанс. Наука не стоит на месте. Что-нибудь придумают и изобретут. Ведь главное – жить! Да, я догадываюсь, как тяжело быть инвалидом! У тебя есть друзья? Тебя кто-нибудь любит?
Мальчик призадумался. Он не знал, что ей ответить. Ро часто страдал от физической боли. Его жизненный путь до четырнадцати лет – чередование реанимаций и реабилитаций. Но его любили родители, бабушки и дедушки. За него боролись с исступлением и до самозабвения. Он не мог этого не замечать. Да, друзей у него, пожалуй, не было. Он ни с кем не играл во дворе и ни разу не ходил в школу – был на домашнем обучении. Но в школу сейчас не ходят и многие здоровые дети – учатся по видеосвязи. Здесь, в реабилитационном центре, он пару дней назад познакомился с мальчиком из России, из Санкт-Петербурга, и с поляком. Это были, пожалуй, его первые друзья в жизни. У Ро всегда были няня и гувернантка. На улице все ему помогали и сочувствовали. Он редко оставался один. Только ночью. Он все это сразу вспомнил, но он не мог говорить длинных фраз, язык не слишком хорошо его слушался, поэтому вслух просто сказал:
– Да!
– Значит, у тебя есть какая-то важная миссия в этом мире! А у меня нет. Мой максимум – доказать науке, что моя опухоль не операбельна! И может быть, помочь диагностике для следующих заболевших. А ты еще помучаешься, Ро! Меня никто не любит! Мне иногда даже кажется, что даже мама меня больше не любит! Мама мечтала, что я буду красивой и успешной девочкой. Она будет наряжать меня в самую модную одежду, и я стану фотомоделью. Мама не жалела денег на мое образование, на мои невероятно эффектные луки. Между прочим, у меня с пяти лет были личный стилист и парикмахер. Она всегда считала, что, если вложить в ребенка кучу
