неделю на Калужской улице в Институте стали, мы переехали в школу, в посёлок ЗИС.
Новый год встретили довольно оригинально, в классе, за общим большим столом. На столе стояло полведра мутного, зеленоватого спирта, а закуска – колбаса с хлебом.
Живём пока в школе, на стенах висят картины, списки учеников. Койка моя стоит у доски, на которой нанесена сетка для правописания. Сейчас во всех классах спят солдаты, да и все коридоры забиты ими.
В город выезжаю часто, но мало что интересного вижу. Бываю в театрах, в лучших ресторанах. В ресторанах и зеркала, и мягкая мебель, встречаются красивые, нарядные женщины, а мужчины в валенках и ватных брюках. Редко кого увидишь в гражданском костюме, тем более молодого, и как-то странно на таких глядеть – уж очень не отвечает времени! Возможно, потому что я ушел из вашей среды, из вашего мира.
Я уже не знаю, что делается в гражданской жизни, а прошло всего только четыре месяца. Писать больше не о чем; это значит, что пора в путь, за новыми впечатлениями. Да и воевать уже пора! Это будет скоро, уже скоро. Вот тогда я снова начну писать. А сейчас я жду каждый день писем, которые гоняются за мной по дорогам.
И снова в путь и, вероятно, уже на войну. Паровоз тащит наши вагоны на Ярославль – на север, в леса, и это приятно, ведь мы уже насмотрелись досыта на голые холодные степи.
Бологое!
Эшелоны стоят двое суток. Моемся в последний раз в настоящей бане и снова гадаем: Ленинград или Торопец. Как долго мы едем. Даже из Алма-Аты в Сталинградскую область нас привезли быстрее.
Тася, представь себе раннее утро, яркое голубое небо, где-то за далёкими соснами поднялось солнце. Дорога идёт сосновым лесом, всё в инее, и только на верхушках елей и сосен золотятся шишки под первыми лучами солнца. Мы вдвоём с приятелем едем верхом далеко впереди всего полка, километра за два. Впереди показалось огромное белое пространство – это озеро Селигер, которым ездили любоваться люди в летнее время.
Здесь берёт начало наша Волга. Дорога идет по берегу, где стоит разбитая купальня, я подъезжаю к арке с надписью: «Дом отдыха «Селигер». Тишина – всё побито, разрушено, медленно въезжаю на дорожку пустого парка. Дома стоят с пустыми темными впадинами вместо окон, и так везде!
Едем дальше – вдруг неожиданно, под мордой лошади, появляется маленький пацаненок. «Где немцы?» – спрашиваю я. Он весело отвечает, что месяц как убежали. Разбиты все мосты, по дороге стоят разбитые танки, автомашины, а по обочинам из-под снега торчат руки, ноги оставшихся здесь навсегда фрицев и гансов.
Мы прошли пешком по занесённым снегом дорогам больше двухсот километров. Вы знаете, что такое 122-миллиметровые гаубицы, вы слышали, что такое форсированный ночной марш, но вы совершенно не знаете дорог Калининской и Ленинградской областей. Может, когда-нибудь и расскажу. Идем только ночью, мороз доходит до 40 градусов, пушки тонут (если можно так выразиться) в снегу. Иногда «пробки» останавливают колонну
