подойдет?
– Подойдет. – Заверил Эгиль, доставая короткий кинжал из голенища левого сапога, и оселок из небольшого мешочка на поясе. – Боевой ярости достаточно, а что именно ты хочешь сделать – не так уж и важно. Хочешь – кишки рви, хочешь – глаза выдавливай, хочешь – горло режь. Развесели Урга, и он подарит врагу смерть. Так говорят у меня на родине.
– Здорово. – Пробормотал Касиан, вжимаясь в скамейку. В мечтах славные битвы походил на танец клинка, а не работу разделывающего тушу на части мясника или развлечение маньяка в поисках противоестественных удовольствий.
– На самом деле нет. – Внезапно возразил северянин. Поплевав на точильный камень, он принялся меланхолично править и без того бритвенно острое лезвие. – Дикая ненависть мешает здраво мыслить. Что позволительно тигру, загоняющему свинью, то нельзя допускать человеку, сражающемуся с себе подобными. Опытный муж сдерживает желания. Он управляет ярость, а не ярость им…
– Яростью. – Поправился он после небольшой паузы, поднимаясь на ноги.
Подобрав с земли две длинные палки, когда-то судя по всему служившие черенками лопат или граблей, норн несколько раз махнул ими из стороны в сторону. Там, где нормальные люди использовали специальные тренировочные мечи, дикари не утруждались и отрывали железные насадки рабочему инструменту. Скорее всего они сами не понимали, зачем поступают именно так, зато крестьяне регулярно проклинали безмозглых великанов, ломающих качественные вещи.
– Лови! – Гаркнул Эгиль, кидая одну из деревяшек парню.
Ойкнув, Касиан попытался поймать импровизированное оружие, но бросок оказался слишком резким, и выскочившая из сжимающейся ладони жердь оставила лишь чувства боли и стыда за собственную неловкость. Покраснев как рак, сын графа поднял остатки лопаты и вопросительно глянул на норна, принявшего вальяжное подобие боевой стойки.
– Нападай. – Велел старик. – Убей меня.
Испуганно уставившись на оппонента, юноша поднял оружие над головой и отвел дрожащие руки назад.
– Ну же! – Рявкнул северянин, казавшийся сейчас вдвое крупнее нормального человека. Подобные враги с одинаковой легкостью обращали в бегство и матерых головорезов, и рыцарей, и подавшихся разбойничать землепашцев. Чувствуя дрожь в коленях, Касиан истошно заорал и бросился на наемника, но тот вместо попытки блокировать удар сделал шаг назад, швырнув вперед горсть земли, впившуюся в глаза парню битым стеклом.
– Нечестно! – Воскликнул тот, жмурясь, и тут же получил мощнейший пинок в солнечное сплетение. Задыхаясь, он повалился на землю. Грязь в глазах мешала нормально видеть, боль в груди – двигаться, но оставшиеся нетронутыми уши прекрасно справлялись с работой, уловив спокойный голос Эгиля:
– Реши, кем хочешь стать: воином, или клоуном в сверкающем доспехе. Если вторым, то продолжай заниматься у закованных в железо дураков. Если первым – жду за час до заката на выходе из крепость… крепости.
