жестом пригласил Джеллисона присесть либо присоединиться к беседе офицеров, сгрудившихся возле большого окна с видом на взлетно-посадочную полосу.
Сам генерал никогда не садился за стол, чтобы поговорить с кем-либо, если все было в порядке. Рассказывали, что однажды какой-то майор, простояв пять минут перед Бэмбриджем, упал в обморок.
– Какого черта вас принесло сюда? – осведомился Томас. – Чего мы не могли решить по телефону?
– Насколько защищены ваши аппараты от прослушки? – в свою очередь, спросил сенатор.
Генерал пожал плечами:
– Настолько, насколько это в наших силах.
– Ладно, – произнес Артур Джеллисон. – У вас есть свои люди, которые могут их проверить. Но я уверен, что мои телефоны напичканы жучками. Должен вам сказать, что официально я прилетел сюда обсудить с вами некоторые статьи военного бюджета: мол, кое-чего я не понимаю, и мне нужны разъяснения.
– Ясно. Пить будете?
– Виски, если у вас есть.
– А как же иначе? – Из шкафчика, стоящего за письменным столом, Бэмбридж достал бутылку и стаканы. – Сигару? Прошу, наверняка вам понравится.
– Гавана? – уточнил сенатор.
Генерал усмехнулся:
– Ребята покупают их в Канаде. К американским я так и не привык. Может, кубинцы – те еще пройдохи, но скручивать сигары они умеют. – Он поставил бутылку на журнальный столик, разлил виски по стаканам. – Ну, выкладывайте, о чем вы хотели поговорить?
– О Молоте, – сказал Артур.
Лицо Бэмбриджа окаменело:
– А именно?
– Он пройдет очень близко от Земли.
Военный кивнул:
– У нас тоже работают неплохие математики и даже имеются компьютеры.
– И что вы намерены предпринять?
– Ничего. Согласно приказу президента. – Генерал указал на золотистый телефон. – Ничего не случится, и незачем предупреждать русских об опасности. – Он поморщился. – Нельзя. Они убивают наших друзей в Африке, но мы не имеем права выводить их из душевного равновесия, поскольку это может повредить равновесию на нашей планете.
– Да… в нынешнем мире жить нелегко, – проговорил сенатор.
– Верно. И чего вы хотите?
– Том, комета пройдет по-настоящему близко. Мне кажется, президент многого не понимает.
Бэмбридж вынул сигару изо рта и исследовал ее изжеванный кончик.
– Он не слишком нами интересуется, что, однако, предоставляет стратегическому авиационному командованию значительную свободу действий, – вымолвил генерал. – Но хорошо это или плохо, а он – президент и потому мой Верховный главнокомандующий. Ну а я – его подчиненный. Забавно… Я должен повиноваться приказам…
– А ваша клятва Конституции? – спросил Джеллисон. –
