рывком извлекая его из розетки.
Кино окончено, господа, у нас кончился хлеб. Хватит на сегодня правды.
– Ты что творишь? – недоуменно воскликнул парень, тоже поднимаясь с места и отодвигаясь на пару шагов от обезумевшего Джека. Миска с попкорном пошатнулась, когда его нога изменила свое положение, и десятки кукурузных кружков потерялись в глубоком ворсе ковра. – Что с тобой? Ты так сильно расстроился из-за того, что я сказал? Чувак, я же не серьезно все это – подумаешь, бросил какую-то глупость невпопад, с кем не бывает. Да и действительно, сам посуди – откуда ты знаешь, что нас ожидает после старших классов? Быть может жизнь разбросает так сильно, что собраться снова мы будем уже не в состоянии. Живи только сегодняшним днем, парень, и не злись так из-за всякой чепухи.
Дауни же стоял в дальнем углу комнаты и гладил рукой длинный черный шнур, словно послушливую змею. Он по-прежнему не произнес ни слова, а только молча сверлил полудикими глазами испуганного и нагло оправдывающегося парня.
«Мне и вправду хотелось сделать что-нибудь. Что угодно, лишь бы он забрал свои гадкие слова обратно, туда, откуда они появились пару минут назад. В тот момент я настолько искренне его ненавидел, что не мог вообразить достойное для такого, как он, наказание. Помогла только мысль о том, что этот человек вряд ли знает, о чем говорит. Внутри него прячется другая, неуверенная в каждом своем поступке личность, которой совершенно наплевать на чужие чувства. Да, именно так и нужно думать».
Идеальных людей не бывает, Джеки. Запомни это как следует. Ты можешь искренне любить человека, а тот будет всего-навсего пользоваться твоей привязанностью. Можешь доверять, но будь готов к тому, что однажды некоторые из твоих секретов вылезут наружу. И в этом нет чьей-либо вины, это человеческая природа сделала нас такими – научила расставлять приоритеты в зависимости от собственных потребностей, отбрасывая на второй план все прочее и лишнее. Так вышло и здесь, ты просто оказался во второй категории. А теперь, будь добр, положи провод на место и не делай глупостей.
Джек послушно отстранился и начал медленно надвигаться на опешившего Роджера, пугая его приглушенным голосом и пепельно-серым лицом:
– Я и живу настоящим, Фиш. Каждый день, просыпаясь утром, я задаю себе вопрос «а что дальше?», а затем с презрением отбрасываю его как можно скорее, потому что не могу найти достойного ответа. У тебя так было? Хоть раз в твоей чертовой жизни? Было или нет?
Роджер как вкопанный стоял, упершись спиной в стену. Прикосновение обоев к коже казалось обжигающе-холодным, мерзким и отвратительным, но отстраниться он не мог.
– Ты и представить себе не можешь, каково это – да и зачем оно тебе, верно? Это же не ты пытаешься изо всех сил найти человека, на которого можешь положиться, а потом ни с того ни с сего осознаешь, что все это время глотал комья земли, старательно ее пережевывая в надежде добраться до сладких ягод? Я хотел верить тебе, думал, ты станешь моим единственным и вечным
