объединенного цеха. Она работала только в дневную смену.
Как-то в конце августа в начале рабочего дня я обнаружил, что учетчицы нет на месте. Я подумал, что она почему-то опаздывает на работу, но когда она не появилась ко второй половине дня, я забеспокоился. Я стал расспрашивать мастера и начальника ОТК, где может быть Люба и была ли она на работе. Они ответили, что на работе ее не видели и не знают, почему она не пришла. Я подумал, что следует расспросить работающих на участке изготовления дорожной брусчатки женщин – почему-то они обычно знали все, что происходит на заводе. Они мне ничего не отвечали, только улыбались. Я понял, что им что-то известно о Любе. Наконец, их бригадир Гладышева, бывшая заключенная, осужденная на 25 лет и вышедшая в 1953 году по амнистии, говорит мне:
– Юрий Михайлович, да что скрывать? Люба в зоне. Рядом строится вторая очередь мартеновского цеха. Строят ее заключенные, и Люба там – зарабатывает деньги. И не одна она туда ходит.
Я был обескуражен и сказал ей:
– Но ведь вся зона строительства огорожена, находится под охраной, и даже на вышках стоят вооруженные охранники! Как же она могла туда попасть?
– Заключенные работают только в дневную смену, и ночью зона пуста. Женщины заходят туда ночью, когда зона открыта и никаких охранников там нет.
– Но ведь когда привозят заключенных, их не впускают в зону до тех пор, пока охрана не убедится, что там никого нет. И этих женщин обязательно бы нашли.
– Во-первых, у них имеется там «заначка» – помещение, в котором женщины прячутся и принимают мужчин-заключенных для занятия сексом. Охрана не знает, где находится эта «заначка». Во-вторых, часть охранников могут знать, где находится это помещение, но эти охранники заранее предупреждены заключенными, чтобы они не совали туда свой нос. Конечно, заключенные подкупают охранников, чтобы они не нашли в зоне женщин. Кроме того, эти охранники сами пользуются услугами этих женщин.
– Но Люба может ведь и не вернуться оттуда по какой-либо причине вплоть до того, что заключенные могут ее убить.
– Ни в коем случае. Завтра она придет на работу, вот увидите.
Я сказал ей спасибо за разъяснения, но, грешным делом, не поверил ей. Люба – молодая женщина возрастом не более 25 лет, секретарь комсомольской организации завода. Я не думал, что она пошла в зону.
На следующий день Люба была на работе, и я спросил ее, почему она прогуляла вчерашний день. Она ответила:
– Я плохо себя чувствовала.
Я:
– Нужно было пойти в медсанчасть и взять больничный.
– Да всё это ерунда, Юрий Михайлович! Сегодня я чувствую себя отлично.
Тогда я ей говорю:
– А мне сказали, что ты была в зоне…
– Кто сказал?
– Женщины,
