соперницы выкрали единственного сына, и ее любимый супруг летал к ней на Корсику, чтобы спасти его, серьезно задели ее сердце, и она, наконец, разрешила ему обнять себя за плечи.
– Господи, как же можно красть детей?! – с возмущением, повторяла она одну и ту же фразу в течение нескольких минут, а затем, посмотрев пристальным взглядом в глаза Джейсона, шепотом спросила: – Ты нас действительно не бросишь?
– Клянусь тебе, родная моя, пока я жив, никогда не оставлю вас! – заявил он, вскрикнув громко на весь дом, – даже мысли такой не допущу!
– А как же теперь эта Каролина? Что ты собираешься теперь делать с нею? – задала она ему прямой вопрос, – получается, что ты вынужден будешь предать и ее?
Джейсон уже не знал, что ей ответить, и чувствовал, как его душа разрывается на тысячи мелких частей. Он молча пожал плечами, потупил взгляд, и положил ей голову на колени. Минутой позже, он тяжко вздохнул, встал во весь рост, и громко заявил:
– Как ты скажешь, милая, так я и поступлю! Одно твое слово, и я прямо сейчас, при тебе, закрою этот вопрос раз и навсегда, и сотру это имя из своей памяти.
Кэтрин покачала с усмешкой головой, глубоко задумалась над его словами, и вновь отвернулась к окну. Она думала довольно долго, неподвижно уставившись с прищуром в одну точку своим тусклым печальным взглядом. Но потом, вновь усмехнувшись, оттянула плечи назад, широко раскрыла глаза, и повернулась к нему.
– Нет уж, милый, решай сам, – произнесла она, наконец, тихим подавленным голосом, так и не найдя подходящих слов, – в таких вопросах я тебе не советчик!
Ее одновременно переполняли чувства горькой обиды, страха и пустоты. И в то же время, что – то затаенное в глубине души, не давало ей смелости заявить о своем решительном протесте и возмущении. Ей снова хотелось громко выть от внезапно охватившей ее душевной боли, и реветь на всю округу. Но крепкий дух супруги боевого офицера и выработанная годами выдержка, не позволяли ей выплескивать наружу все свои эмоции. Однако в следующую минуту, Кэтрин вдруг неожиданно стало плохо. Она схватилась резко за низ живота, стиснула зубы, скривив от боли лицо, и поплелась медленным шагом в ванную.
– Что с тобой, милая, тебе плохо, – вскрикнул Джейсон растерянным голосом, кинувшись к ней тут же на помощь, – может, вызвать врача?
Но едва он подхватил ее за талию, собравшись проводить до ванной, как она решительно оттолкнула его, и вновь посмотрела на него совершенно равнодушным и пустым взглядом чужого человека, в котором подчеркнуто выражалось только тяжелая обида и горькое разочарование в жизни.
– Не трогай меня, я сама справлюсь! – вскрикнула она, превозмогая острую боль в желудке, – и никакого врача для меня звать не стоит! Возможно, съела накануне чего – то не свежего. Не обращай внимания, сейчас пройдет!
