и разливает вино по бокалам. Возможно, как-нибудь вечером после работы я сама приду сюда, чтобы побаловать себя всякими вкусностями, но сегодня я себя ограничиваю. Терпение. Самоконтроль. Выигрыш стоит всего этого.
– Расскажи мне о своей семье, – говорит он.
– Ты уже почти все знаешь. Я выросла только с мамой. Мой отец даже не появлялся на горизонте. Бабушка и дедушка недавно умерли. Летом я жила с ними, чтобы мама могла работать. Знаешь… тогда я это ненавидела, а сейчас рада, что проводила с ними так много времени. – Эту историю однажды поведал мне один знакомый.
У меня была бабушка, жадная и вечно пьяная. У нее была слабость к «Твинки»[5], и я всегда поражалась ее запасам, когда мое семейство заваливалось к ней в дом и начинало клянчить деньги.
– Значит, ты здесь училась в старших классах?
– Только три года, но почему-то чувствую, что мой дом здесь. Наверное, то был самый стабильный период в моей жизни. – В колледже я избавилась от характерного для Оклахомы говора, так что он не догадается, откуда я родом. – А что насчет твоей семьи? Похоже, вы очень близки.
– Абсолютно. Ну, точнее… я близок с отцом. Мама ушла, когда мне было пятнадцать. Такая мерзость…
– О, нет.
– Она изменяла ему, – напряженно говорит Стивен, и я вынуждена подавить усмешку. Джек-пот.
Вместо того чтобы рассмеяться, шепчу:
– Я сожалею.
Он дергано пожимает одним плечом.
– Мой отец – пастор, так что можешь представить, через какое унижение он прошел.
«И ты тоже», – думаю я.
Значит, его отец – святой, а мать – шлюха. Если б я была нормальной, то посочувствовала бы ему. Уродливый развод никому не на пользу. Но я ненормальная, и я знаю, в кого он превратился, повзрослев, поэтому не испытываю никакого сострадания.
Однако я все равно тяну к нему руку. И чувствую, как напряжены его пальцы под моей ладонью.
– Наверное, это было ужасно…
– Угу.
– А сейчас ты с ней в каких отношениях?
Его губы раздвигаются в слабой усмешке, и он опять пожимает плечами.
– У нас замечательные отношения. Я переболел.
Даже самый доверчивый человек услышал бы в этом ложь, а я вообще никому не доверяю. Он ненавидит свою мать. Не очень-то хорошая перспектива – встречаться с таким парнем.
Стивен вытаскивает свою руку из-под моей и обхватывает мои пальцы.
– Как бы то ни было, все это в прошлом. Мы с отцом все так же близки. Я каждое воскресенье хожу в церковь. Выполняю для него кое-какую работу. У моего брата двое великолепных детишек, и мне нравится быть дядькой.
– Значит, ты хочешь собственных детей?
– Когда-нибудь. – Он подмигивает, как будто передал мне крохотное угощение. Я суну его в карман, а потом, когда приду домой, помещу его в свою «Большую книгу грез».
– Где церковь твоего отца? Она большая?
Он
Марка бисквитных пирожных с кремовой начинкой.
