Величества, хотя о его реальных заслугах и настоящей, не приукрашенной ничем жизни, знали всего несколько человек из всей широко разветвленной структуры разведки. Это был пожилой, но атлетически сложенный, бодрый, подтянутый и жизнерадостный человек шестидесяти трех лет, с аккуратно ухоженной седой бородкой и закрученными вверх пышными усами пепельного цвета. Генерал многое повидал на своем веку. Он был для секретной службы одним из наиболее опытных стратегов, способным на месяцы, а то и на годы вперед просчитать довольно сложные для расшифровки планы любого
потенциального противника. Его четко выверенная и расчетливая тактика, даже играя одновременно на нескольких, разбросанных по разным точкам полях своих недругов,
низменно приносила исключительно положительные и яркие результаты. Он являлся непревзойденным аналитиком и психологом для своей любимой службы, чье руководство откровенно восхищалось его далеко идущими выводами и заключениями, которые, выходя иногда за рамки логических предположений, неизменно приводили к нужной цели. Даже находясь дома, генерал предпочитал работать либо в военном мундире, либо в строгом гражданском костюме, и никогда не изменял выработанным за долгие годы службы правилам и привычкам. Последние шесть лет он заслуженно возглавлял особый отдел МИ-6, созданный в том числе и по его личной инициативе, и занимался делами исключительной государственной важности, которые по тем или иным причинам зависали между полицейскими структурами и разведкой. Грэгори Адамс по праву слыл незаменимым и бесспорным профессионалом аналитического и оперативного мышления в секретной службе, чья успешная деятельность была отмечена многочисленными высокими наградами британского правительства и лично Ее Величеством Королевой. Генерал жил один, и вне служебного кабинета ни с кем, кроме Джейсона и своей домработницы не общался. После внезапного и ничем не объяснимого развода со своей любимой женой Дженнифер, которая ушла от него более трех лет назад, и переехала на постоянное место жительства в США, он так и не решился обзавестись новой спутницей, и за эти годы успел уже привыкнуть к своему статусу одинокого мужчины. Коллинз был не только его талантливым сотрудником и боевым товарищем, но и его питомцем, любимчиком и другом, с кем он мог откровенно поговорить о чем – угодно, поспорить на любую тему, отвести за бокалом виски душу, и отвлечься от многочасовой рутины и гнетущей тоски. Довольно часто он даже придумывал какой – нибудь несущественный, отвлеченный повод, чтобы пригласить Джейсона к себе в гости, выпить с ним по чашке кофе, и перекинуться, хотя бы парой фраз о погоде в столице, о настроениях в британском обществе и о делах, начисто лишенных всякой политики и официоза.
Увидев Джейсона в дверях, он отложил в сторону документы, снял с переносицы очки и, поднявшись из за стола, крепко пожал ему руку, и обнял за широкие плечи.
– Рад видеть тебя, старина, –
