за утреннюю уборку. Я достал из сумки телефон и набрал номер:
– Привет, ты сейчас где?
– Привет, из библиотеки институтской выхожу, материал кое-какой нужно было собрать.
– Когда дома будешь? Я покупаю тебе сырный беспредел, отвратительно огромных размеров.
– Мм… И я буду толстой коровой, когда всё это съем?
– Не бойся, я спасу тебя – съем пару кусочков.
– Я минут через сорок дома буду.
– Давай, детка, лети!
Я обожаю свою сестру! Я, в общем-то, неплохой человек, а сестра делает меня лучше. Мы откровенны до фанатизма, граничащего с идиотизмом, и это в нашем понимании нормально. Подобных точек соприкосновения больше нет ни с кем.
Мы были «незапланированными» детьми и ворвались в жизнь родителей сюрпризом, да ещё и двойным. Они, конечно, наверное, нас любили, но не совсем были готовы к такому повороту событий. Возможно, это как-то повлияло, так что отношения у нас всегда складывались достаточно прохладно. Старшая сестра строила свою семью, её муж работал в фирме нашего отца, а она занималась домашними делами и воспитанием детей. Со старшим братом мы не общались, на то были причины. Он жил в другом городе. В общем, «большая дружная семья». Единственным человеком, который нас по-настоящему искренне сильно любил, была наша бабушка. С самого раннего детства мы большую часть времени проводили с ней. Она была преподавателем английского языка на пенсии, а также истинной бунтаркой в душе. Крутая. Не имея возможности преподавать, отрывалась на нас, закладывая одновременно и вольнодумство, и строгую дисциплину.
Когда мы окончили школу и поступили в университет, бабушка отдала нам во владение свою квартиру, а сама уехала жить к своей сестре за город, сказав, что мы ей надоели, а она хочет спокойствия. Шутила, конечно, хотя подростки кого угодно достанут. Так мы оказались типа самостоятельными. Как смогли переоборудовали квартиру под себя, сделали кое-какой ремонт и устроили пирушку по поводу новоселья, позвав друзей и друзей друзей. Зависали дня три: пили, курили, трепались о вечном и мелочном, обо всём подряд, бесили соседей громкой музыкой и топотом от плясок. В процессе всего этого действа мы синхронно лишились девственности. Обычные извращенцы, нормальные такие. За очень поздним завтраком, когда все окончательно разошлись, было принято единогласное решение, что ворота в жизнь открыты. На нашей стороне было лето, много гулянок, вечеринок, много новых знакомых, много знакомых знакомых и, как следствие, много безудержности во всех её проявлениях. Все тяжкие удались на славу!
Наше первое суперотвязное лето закончилось, мы стали серьёзнее, разочаровавшись в серьёзности. Неизменным осталось лишь наше отношение друг к другу – как к самому себе. Ничто не могло нас разлучить! С этим багажом мы стояли на пороге университета первого сентября, пытаясь выяснить в какой аудитории будет начат наш поход в новую жизнь.
Ндаа,
