обрамлением пространственного ада в дико дымном ореоле исчадия витающего ужаса от исторгнутой истины момента.
Алина и Роллан не видели, разумом и физически не прикоснулись в данной истине момента, ибо видели лишь спину спасителя, но не глаза его…, но Алина и Роллан увидели, как задрожали эти молодчики, как ниспадали на асфальт, как косой скошенные травы…
После всего этого зачарованного действия, поворачивался к ним этот молодой человек, этот истинно феноменальный мастер единоборств, в глазах которого как-то и отразился свет блика доброты и проговорил при этом, будто оправдываясь за всё это произведённое действие:
– Они будут жить, но запомнят…
И тогда Роллан как-то медленным шагом, но подходил к этому супермену, произнося, говоря слова благодарности:
– Спасибо большое. Мы Вам очень обязаны.
Супермен тут же выставил правую руку ладонью вперёд, ясно означив, что не следует более приближаться Роллану, и не следует далее произносить слова благодарности. Затем повернулся, было этот молодой человек ореолом супермена, но обернулся взглядом на Алину и проговорил слова таким вот тоном не тихим, но и негромким:
– Девушка, я старался ради Вас…
И повернулся этот парень, этот истинно феноменальный мастер единоборств, и уходил этот супермен походкой упругой, уходил и исчез за поворотом пустынной неширокой улицы.
Удивлён был Роллан такой концовкой события, но более удивлена, шокировано изумлена, ошеломлена была сама Алина.
Да, такому изумлению вплоть до шока имело место быть…
Эта девушка прекрасным именем Алина была… ущербной от природы, была уродиной.
2
Один философ с трибуны заявил о гуманизме, основой которого признавалась ценность человека как личности. Он заявил в то время той эры, когда жизнь человека ни во что не ставилась. То был оратор, политический деятель Великого Рима именем Марк Туллий Цицерон, философ той эпохи, когда на аренах империи, и на главной арене империи Колизей гладиаторы дрались не на жизнь, а на смерть, когда аристократы и патриции Рима почти всегда указывали пальцем вниз, подвергая на гибель жизнь гладиатора. То было жестокое время, но ведь был и свет античности…
В эту ночь Алина, обычно засыпавшая сразу, не могла долго заснуть. И было отчего. Впервые в жизни, впервые к ней такое отношение. Как будто, как в сказке, и объявился принц…
Когда этот молодой человек, этот истинно феноменальный мастер единоборств, этот супермен упругой, подобно походкой гепарда, уходил и исчез за поворотом улицы, они долго смотрели ему вслед. Ведь такое спасение!
– Ты знаешь его? Он знает тебя? Знакомый…? – спрашивал Роллан, всё не отойдя от изумления.
– Нет, на знаю. Никогда не видела… – отвечала она, всё как есть.
Её правая нога была на восемь
