сказал, когда его уводили охранники.
Басир встал, как вкопанный.
– Пэра увела охрана? – испугался он.
– Да не бойся ты! Сейчас напишет пару объяснительных, выслушает поучительную лекцию от директора и придёт домой. Будто тебя никогда не забирала охрана…
Басир не обратил внимания на его усмешку.
Друзья пожали друг другу руки и расстались около дома Юн, в котором уже был папа Юн.
Как только он завидел своего младшего сына с ранами на лице, то, вопреки родительской логике, крепко обнял Басира и похвалил.
– Вот это я понимаю – вояка сходил в школу! – не без гордости в голосе сказал он. – Молодец! Шрамы, полученные в бою, никогда не сделают мужчину уродом. Они ведь в бою получены, верно, сынок?
– Да, сер, – грустно ответил Басир.
– Отлично! А теперь иди в ванну и умойся. Не хочу, чтобы мама увидела тебя в таком виде.
Папа Юн уселся обратно в свою качалку и с самодовольным видом продолжил читать газету, покуривая сигареты.
Раны от мамы Юн скрыть не удалось. Басир солгал ей, сказав, что споткнулся на лестнице, но вся эта ложь оказалась бесполезной, когда на следующий день директор вызвал его родителей в школу.
В Мире Нуар не сильно наказывали за жестокость, если человек оставался после неё живым и дееспособным. Поэтому, просидев в кабинете директора пару минут, выслушав уже заученную им речь, маму Юн, папу Юн и их сына сразу же выпустили оттуда.
Папа ещё раз одобряюще похлопал Басира по плечу, а мама, разбитая горем, продолжила поучительную беседу дома.
– Почему ты подрался? – спросила она, зайдя в его комнату и присев на кровать.
Басир молчал. Ему было стыдно перед ней.
– Басир, почему ты подрался? – повторила она вопрос более настойчиво.
– Я… Они обзывали Пэра, – объяснил мальчик. – Я не хотел драться, но Рауль… Он накинулся на них, и мне пришлось помогать…
– Значит, опять виноват Рауль?
Басир стоял перед ней, скрепив руки за спиной и потупив голову.
– Мужчина – это не тот, кто лезет в каждую драку, – продолжала говорить мама Юн, – а тот, кто готов отвечать за свои поступки, тот, кто держит эмоции в узде, когда это очень трудно.
– Но папа говорит…
– Папа говорит, папа говорит! Ничего он не говорит, Басир! Не каждый должен воевать!
В её шёпоте слышалось страшное презрение. Никогда ещё мальчик не видел свою маму такой злой.
– Разве тебе понравилось видеть кровь, разве тебе понравилось получать шишки? – не успокаивалась она.
Басир вспомнил, как Рауль раздвинул тому семикласснику рану на лице. Ему опять стало не по себе, и он решил присесть на стул, дабы не упасть.
– Мне это совсем не понравилось мама, – ответил мальчик, спрятав лицо в ладонях. – Но как же мне тогда защищать себя? Что делать, если на меня нападут?
– Тогда ты можешь драться. Но начинать драку – нельзя, ни в коем случае. – Мама Юн встала
