держал слегка затупившийся окровавленный нож, а его лицо было сплошь заляпано брызгами крови. Ледовитый океан тяжко вздыхал, как будто осознавая горечь утраты. Волосы штурмана трепал порывистый ветер, а он стоял, запрокинув голову, смотрел на остывающие звёзды и не мог оторваться, словно провожал души убитых существ.
Помывшись в душе после подвахты, Тулома налил себе кружку тёплого молока с мёдом и, усевшись поудобнее на диване в своей каюте, продолжил работу над сборником морских рассказов, начатую им несколько дней назад: «Был удивительно тихий, солнечный вечер. Бирюзово-синее море шелестело вдоль борта слабыми всплесками океанской зыби. Маленькое оранжевое Солнце, устав вращать вокруг себя целую вселенную, склонило голову к ласковому океану, собираясь к полуночи зачерпнуть пригоршню игриво фосфоресцирующей морской воды, чтобы самозабвенно ею напиться и, побелев от соли, вновь взметнуться в небосвод, разматывая радужную спираль Полярного дня»…
Спустя пять дней экипаж взял полный груз. Немногим более сорока тонн охлаждённой трески, щедро пересыпанной колотым льдом, почти полностью заполнили трюм. Пора на заход – первый в этом рейсе. За сутки до входа в терводы Норвегии Тулома связался с Вардё-радио и созвонился с агентом. Его свободное владение английским частенько подкидывало ему лишнюю работёнку. Но из рейса в рейс повторялась одна и та же ситуация – никто, кроме Туломы, не владел английским в достаточной степени, и всё внешнее общение происходило только через него. Но вряд ли его это утруждало. Наоборот, он всегда старался лишний раз попрактиковаться и в деловом, и в разговорном английском, к тому же он всегда обладал всей полнотой информации, что не могло не тешить его самолюбие.
IV
В её глазах я вижу отражение холодных фьордов, ветром ледяным встревоженных и бьющихся волнами в граниты скал угрюмых, что таят в глубинах недр своих, под стражей горных троллей цветные гроздья спелых изумрудов, чей отблеск вижу я в её глазах…
Спустя ровно сутки судно вошло в Королевский фиорд. Почти сразу стало ясно, что это чересчур громкое название для такой крохотной деревушки в три десятка домов с одним деревянным причалом и стоящим рядом цехом по рыбопереработке бледно-жёлтого цвета. Аккуратные яркоокрашенные домики издалека выглядели словно игрушечные. Из-за низких свинцовых туч неожиданно выглянуло солнышко, и Туломе вдруг стало удивительно хорошо. Было такое чувство, словно он вот-вот окунётся в какой-то сказочный мир, где живут горные тролли и говорящие олени, старые викинги и прекрасные принцессы. И всё то время, пока судно швартовалось, это ощущение его не покидало. И, как оказалось, не зря. Вскоре началась выгрузка, но уже спустя час с небольшим на местной рыбфабрике случился обед. Тулома с Женькой отправились на берег размяться. При ходьбе их слегка покачивало, как будто земля под ними, словно палуба корабля, то уходила из-под ног, то вздымалась навстречу.
