во сколько, сравниться со зверем, проснувшимся в назначенный час от звона будильника? Липа показала, как обращаться с часами и, постелив приятелю на лавке в сенях, отправилась спать. Сергей же трепетной лапой установил стрелку звонка на четыре часа и некоторое время тревожно прислушивался к тиканью, внезапно показавшемуся ему неровным. Нет, только показалось, и теперь можно было спать спокойным, уверенным сном. Но не тут-то было. За ночь он несколько раз вскакивал к будильнику, проверяя завод и время подъёма. И когда, наконец, будильник зазвонил, не выспавшийся, совершенно измученный Серыйуронил его на пол, пытаясь заглушить звонок, и вывалился из сеней на двор, попутно опрокинув ведро с водой. Липа, разбуженная этим шумом, подошла к окошку и успела увидеть, как Серый, пошатываясь, исчез в предрассветных сумерках. Несколько минут Лиса бесцельно ходила по избе, а затем решила, что вставать ещё рановато и снова прилегла. Однако спать ей пришлось недолго.
– Липа, выходи! – донёсся со двора голос Серого.
– Погляди, сколько всего принёс! Надолго хватит!
Досадуя, что не удалось толком поспать, Лиса выглянула во двор. Серый стоял у загона. Перед ним лежал мешок, наполненный, по крайней мере, раза в три больше обычного.
– И что там внутри?
Серый с готовностью продемонстрировал пшеницу, гречку, горох и даже кукурузу.
– Серёжа, ты где это взял? – спросила Лиса.
– В поле, мать, в поле! Зёрнышко к зёрнышку – вот этими вот лапами!
– Это на каких полях такие урожаи сейчас? На дворе-то июнь месяц!
– Да ладно тебе, досадливо поморщился Волк, – вечно ты со своими придирками! Стараешься, стараешься, а в ответ только и слышишь от тебя…
– Давай, давай герой, не стесняйся, рассказывай вести с полей.
Сергей вздохнул и начал:
– Пошёл с утра за едой для Рюхи. Туман, спать охота. Иду, зеваю, куда иду не ведаю. Вдруг в какую-то дыру провалился. Пощупалкругом – зерна невпроворот. Я самую малость-то и отсыпал. А чьё зерно – не знаю. Что я там, под землей, стал бы бегать и кричать “Чьё зерно? Чьё зерно?”
– Тебя хоть никто не видел?
– Никто! Да я сам себя не видел, темно было!
– Тащи-ка это всё быстренько в сарай, а на будущее запомни: брать чужое нехорошо!
– Конечно, нехорошо! – охотно согласился Серый. – А если тебя видят – совсем нехорошо! Едва он успел занести мешок в сарай, как в калитку постучали. Липа хотела открыть, но калитка, содрогнувшись под сильным ударом, распахнулась. В нее с трудом протиснулся Аркадий Гаврилович. Под густой щетиной перекатывались горы мышц. Взгляд маленьких, налитых кровью глазок не предвещал ничего хорошего… Сделав несколько шагов, он остановился, выбил огромным копытом кусок земли и замер, недовольно крутя хвостиком. За его могучей спиной толпились звери и птицы, но увидеть их было невозможно: казалось, Кабан заполнил собой весь двор. Он угрожающе навис над оторопевшими Волком и Лисой и пророкотал:
– Ну?
Волк, которого
