назначения.
Стараясь не поворачиваться к преторианцам спиной, Катон натянул и зашнуровал сапоги, после чего собрал скудные пожитки и завернул в одеяло. Макрон по ту сторону комнаты проделал то же самое, благо уносили они с собой немного, а оставляли и того меньше: остатки еды да кое-что из одежды, заношенное и уже не подлежащее починке. Сначала Катон не понимал, почему преторианцы велели им собирать вещи, но потом решил, что, наверное, они полагают, будто имущество двух центурионов может представлять какую-то ценность.
Увязав одеяло в узел, он туго затянул концы и забросил узел на плечо, как вещмешок. Макрон поступил так же, после чего подошел к Катону, встал с ним рядом, на некотором расстоянии от следивших за их действиями преторианцев, и, глядя себе под ноги, словно проверяя, хорошо ли завязаны шнурки, шепотом спросил:
– Как думаешь, стоит попробовать прорваться?
– Нет!
Преторианец улыбнулся, давая понять, что хоть и не слышал этого обмена репликами, но догадывается, о чем речь.
– Прошу, не надо делать глупостей. Я и мои ребята здорово поднаторели в эскортировании людей.
– Ты хотел сказать арестантов, – буркнул Макрон.
Преторианец пожал плечами
– Да мне все равно кого, командир. Наше дело простое: найти, кого приказано, и доставить куда надо. Люди попадаются разные, бывают сложные случаи, и я просто хочу предупредить, чтобы вы оба не пытались бежать. Толку от этого не будет, а вот неприятностей – куча. Вы меня поняли?
– До меня бы дошло быстрее, если бы ты говорил без обиняков, – заявил Макрон. – Мы, в легионах, не привыкли ходить вокруг да около и всегда называем вещи своими именами. Потому что нам приходится действительно иметь дело со «сложными случаями».
– Но мы ведь не в легионах, а, командир? В Риме все делается более утонченно.
– Смерть всегда смерть, парень. Ее ничем не замаскируешь.
– Ты бы удивился, узнав, сколько всего нам удается маскировать, – отозвался преторианец с холодной улыбкой, после чего отступил в сторону и указал на дверь. – А теперь, если вы не возражаете…
В сопровождении четырех, двое спереди, двое сзади, преторианцев с обнаженными мечами центурионы спустились по узкой лестнице на нижний этаж доходного дома. Приход стражников не остался незамеченным, и у выхода собралась небольшая толпа любопытствующих зевак. Когда арестованные и их стража ступили на мостовую, из пекарни выглянула жена булочника. При виде Макрона и Катона, несущих узлы с пожитками, глаза ее удивленно расширились, и она, сойдя с крыльца, преградила преторианцам путь.
– Катон, в чем дело?
– С дороги, женщина! – рявкнул стражник.
– Катон! – снова позвала Велина, заглядывая через его плечо, но конвоир без колебаний схватил ее за руку и отшвырнул к стене доходного дома. Арестованные и стража двинулись дальше.
Они прошли во дворец через один
