же люди выдерживают это!», – думала я, глядя на отдыхающих, которые спокойно лежали под раскалёнными лучами солнца.
Всё моё лицо вздулось, и мои глаза были настолько опухшими от солнца, что я не снимала свои солнечные очки и практически ничего не видела. Больше всего мне хотелось куда-нибудь в тень под дерево, а ещё лучше – куда-нибудь в лес. Тогда я вспомнила, что моя пра-прабабушка, по рассказам мамы, родилась и выросла в Тайге, и я решила, что желание жить в лесу передалось мне по наследству.
И вот, настало время обеда, и мы снова сидели в ресторане. На горизонте появился Блондин, и я с интересом стала наблюдать за ним. Его было очень сложно поймать взглядом. Он перемещался в пространстве с невероятной скоростью и успевал делать тысячу дел одновременно. Несмотря на то, что у меня тоже была неплохая реакция, по сравнению с ним я казалась себе какой-то одноклеточной «инфузорией-туфелькой».
И всё же, не я одна наблюдала за ним. Блондин всегда был в центре внимания окружающих. Все отдыхающие обращались к нему по всем вопросам. Весь персонал отеля и все местные турки крутились вокруг него, и даже хозяева отеля зачастую сидели с ним за одним столиком в ресторане. Он был словно Солнце, вокруг которого вращались все планеты, и создавалось впечатление, что мы приехали сюда не просто отдыхать на море, а специально на вечерние представления Его Величества.
В какой-то момент я решила отвлечься от этого парня. Я не обращала на него внимания до тех пор, пока однажды днём моя мама не сказала мне эту фразу:
– А ты заметила, что этот живчик только на тебя и смотрит?
– Кто? Блондин? – спросила я.
– Да, именно он, – ответила мама.
Мы посмотрели на Блондина, который, словно заводной, носился по ресторану.
– Ну живчик, точно! – воскликнула мама со смехом, – реакция у него конечно бешеная!
– Этого не может быть! Он вообще на меня не смотрит! – возразила я.
– Да он только на тебя и смотрит! – сказала мама, которая всегда моментально всё замечала, – он вообще не сводит с тебя глаз! Просто он очень быстро отворачивается, когда ты смотришь на него. Вот сейчас опять! Он только и на тебя, только и на тебя!
Вдруг я начала замечать, что мама права. Я поймала его взгляд на себе, но он тут же отвернулся.
«Какой хитрый, – подумала я, – но почему он отворачивается? Неужели и впрямь так смущается?».
При всей своей раскованности и непринуждённости этот мальчик вдруг оказался чувствительным и скромным, и я вдруг начала замечать его другую сторону. Он буквально исчезал из поля зрения, как только я начинала искать его взглядом, словно рыба в воде, которая выскальзывает у тебя из рук.
И вдруг я обратила внимание и на то, что мы с ним чем-то похожи внешне.
– Он мне чем-то близок…, – сказала я маме.
– Это удивительно, но мне он тоже кажется знакомым, – ответила мама.
– А может он мой потерянный брат? – спросила я, и мама начала смеяться.
