двигалось вокруг нее. Но она точно знала, где они, а где живые люди. Их было слишком много. Она не знала, что ей делать, и паника поглотила ее. Рита вновь почувствовала и нервную дрожь, и парализующий страх, и сердце, выскакивающее из груди. Она просто стояла и тяжело дышала ртом. Как будто страшный сон вырвался наружу и захватывал всю ее реальность. Секунды казались вечностью, мир замер. Была только Рита и они. Она не могла оторвать от них глаз, переводя взгляд от одного к другому. Вот старый охранник, который умер года три назад, вот учительница по химии, которая уехала домой на летние каникулы, но так и не вернулась, вот предыдущий директор школы… она перевела взгляд… и Митя, конечно, и он здесь… Наконец, чья-то рука тряхнула ее. Рита почувствовала, что теряет сознание, медленно повернула голову и увидела маму, а рядом напуганного Мишу.
Очнулась Маргарита уже в скорой помощи. Рядом сидела мама и держала ее за руку.
– Слава Богу, ты очнулась, – ласково проговорила Ирина Сергеевна. – Как ты? Тебе лучше?
– Да, мам. – Рите, правда, было лучше: потому, что в этой машине были только живые люди. – Мне теперь легче.
– Что произошло, что тебя так напугало?
Рита заплакала. Она не могла больше скрывать это от мамы. Ей просто жизненно необходимо было раскрыть кому-нибудь тайну, поделиться, почувствовать поддержку. Тогда слова обрушились на Ирину Сергеевну нескончаемым потоком страха и боли. Рита поведала маме подробности своих снов и видений наяву. Голос девочки дрожал, пальцы добела вцепились в родную руку. Каждое слово поражало Ирину Сергеевну еще сильнее, ранило ее сердце, вселяло в него страх и непонимание. Когда Рита перестала говорить и зарыдала от бессилия, мама обняла ее крепко-крепко и тоже заплакала.
В больнице Маргариту положили в терапевтическое отделение в отдельную палату, сделали укол, и она погрузилась в глубокий спокойный сон.
Наутро, когда Рита открыла глаза, она увидела Ирину Сергеевну. Мама выглядела уставшей и мрачной.
– Привет, мама.
– Привет, милая. – Ирина Сергеевна старалась улыбаться. – Как самочувствие?
– Хорошо.
В палату вошел врач. Ирина Сергеевна резко вскочила и перегородила ему путь.
– Я сама! Выйдете!
Рита никогда не слышала, чтобы голос мамы был таким грубым. И еще больше удивилась, когда врач послушно вышел в коридор.
– Мама, что происходит?! – растерянно спросила Маргарита.
Ирина Сергеевна присела на краешек ее постели и прижала к себе руку дочери. Ее глаза были серыми и полными слез, а голос дрожал.
– Олег Валентинович, твой доктор, он настаивает на госпитализации. – Казалось, что Ирина Сергеевна выдавливает из себя каждое слово. – Там, в скорой, ты столько мне наговорила. Это… твое состояние… это нужно проверить. Милая… – Ирина Сергеевна вздохнула и заплакала, не сумев сдержать переполнявшее ее горе. – Я должна послушать врача.
