майками головы. Лейтенант Лина же не могла позволить себе таких вольностей, хотя в тот момент её меньше всего заботили моральные аспекты. Тем не менее, Китти терпела, понимая, что в мужском коллективе девушке нужно вести себя скромнее. Её окоп проходил на месте бывшей клумбы, бордюры пошли на бруствер, как и брусчатка с тротуаров, а вот цветы лейтенант собирала в букет, да и неравнодушные сослуживцы дарили ей смешные букеты, благо цветов на передовой хватало. Девушка и на войне девушка и в каких бы условиях она не была, хоть в грязи среди солдат, хоть на вечере с друзьями, тяга к прекрасному в девичьем сердце всегда сильнее, чем в мужском.
Китти до сих пор не осознавала куда занесла её судьба злодейка, и понятие война в её голове укладывалась в те идеологические представления, что несла муринская пропаганда. Хоть последние года из всех газет и телевизоров только и говорили, что о злобном и коварном враге, который мечтает поработить котивов, наступление медивской армии оказалось неожиданным для многих муринцев. Войну всегда представляли, каким то заграничным, победным походом в котором будут сражаться элитные части армии, но правда оказалась мрачнее, сапоги гетерцев топтали родные земли. Горели города и деревни, гибли мирные люди, а на передовой противника встречали испуганные до смерти ополченцы и добровольцы. Китти понимала, не будь этого Марта и капитана Зита, суда и всего прочего, то даже в условиях войны она бы сидела в теплом кабинете с чашкой, ароматного чая в руке и перебирала бы свежие бумажки. Но всё случилось так, как и должно было случиться, и уже было не важно, что это, воля случая либо суровая судьба. Теперь реальность Китти была здесь, среди добровольцев и окопов. Всё это стало явью, хотя раньше могло быть лишь ночным кошмаром. В строгом обществе муринских котивов не было пощады и жалости ни к кому, весь народ был в равных правах и обязанностях. В том числе и к женщинам котовикам, которых призывали на службу в армию наравне с мужчинами и спустя многие годы ряд воинских профессий стал буквально закреплён за прекрасным полом. Это были и санитарки и связистки, много женщин было и среди войск ПВО, а так же большинство должностей писарей, телефонистов и других были заняты девушками и женщинами, а иногда они служили и в пехоте и даже в авиации. И именно поэтому Китти ни кого не удивляла, а суровые законы службы отбивали желание приставать к ней либо к кому бы то ни было.
Весь день прошёл в работе. До поздней ночи сооружалась линия обороны, которая опоясывала весь Ирк, было выкопано множество окопов, блиндажей, дзотов и прочих сооружений. Ротный был доволен своей ротой, которая поработала на славу, и вечером выдал всем двойную норму пайка. У солдат, можно сказать, был пир.
Столовая была произвольной, рота ужинала в помещении бывшего продовольственного магазина, который видимо был заброшен ещё до войны, внутри было довольно грязно и неуютно. Но всё же даже в нем елось куда приятней, чем в окопе. На ужин была каша с мясными консервами и куском чёрного, свежего хлеба, который пекли те же повара, что кормили солдат. Буквально несколько месяцев
