по-твоему, из них должен с медивами сражаться? Бабы? Дети? Старики? Видишь же, что народ испуганный, измученный, какого хера ты к ним лезешь? Поздоровался бы и ушёл. Им сейчас не до речей, они жрать хотят.
Чак всегда злился, когда Орен воспитывал его как ребёнка, но в этот раз товарищ был прав как никогда, и ему действительно не стоило вмешиваться в этот конфликт. Приложив к щеке холодную сталь пистолета, капитан присел на лавку, что стояла в вестибюле первого этажа, и попытался успокоиться, пуская кольца табачного дыма в белый потолок.
Если бы Чак и его солдаты знали, какое одолжение им сделали гетерцы, что не пустили их в город, то вряд ли в этот момент были бы грустными. Тем «счастливчикам» из муринской армии, что удалось прорваться к центру, пришлось не сладко. В жарких засадах их перебили почти всех, оставив на бетонных улицах лишь факелы горящих танков.
Так и прошла ночь. Бойцы Зита держали школу, периодически принимая вырвавшихся из засад сослуживцев в своё укрытие. Так к утру их стало почти полтысячи бойцов из разных рот и батальонов. Прибились к ним и жалкие остатки нулевого батальона в количестве чуть больше сотни. На рассвете школа была как переполненная банка с килькой, а на связь так ни кто и не выходил. Бои к утру чуть стихли и лишь где то через квартал, то и дело ухали разрывы гранат и трещали очереди автоматов.
А к этому моменту, Тарма сумел перегруппировать войска, и подтянуть к городу артиллерию. И не взирая на мелкие отряды в центре Аппора, велел накрыть огненным градом весь город, не жалея никого, да же своих. У Окера был свой взгляд на гуманность и от того все, кто вынужден будет погибнуть от дружественного огня, воспринимался как вынужденная жертва.
Из выстеленных окон школы, открывался потрясающий вид на восход. Его багровые облака и лёгкая дымка тумана делали утро волшебным. Будто и не было до этого крови и страха, а лишь этот восход, лишь мягкая, ни с чем несравнимая красота природы, которую никогда не сможет подделать человек.
Зит сидел в кабинете директора школы, за большим, дубовым столом, кругом хаотично лежали вещи, тетради да книги. Гетерские солдаты видимо пытались, что-то найти, но в муринских школах были лишь знания и ничего кроме. Поживиться здесь было нечем, даже продукты со столовой вряд ли могли их заинтересовать. Оттого солдаты и вывалили злость на предметы, даже дубовый стол был прострелен в нескольких местах, а на его краю, кто-то ножом выцарапал фразу, в которой утверждалось, что Маут кусок кала. Чак срезал ножом эти слова, так как не мог даже находиться рядом с такой мерзостью. Мурзан был для него даже более свят, чем какая-то школа.
Где-то в центре раздался оглушительный гул, и пол под ногами задрожал, следом второй и третий. А затем всё слилось в один страшный гул. Чак сразу понял, что готовиться новое наступление и пушки готовят свободный путь своим солдатам.
В кабинет забежал Орен вместе с молодым радистом своей роты, которого Чак не знал по имени, а в шутку назвал «Человек-телефон», ему почему-то казалось это забавным. Молодой солдат протянул трубку ротному и в
