заостритьсвое притихшее
признанье.
В любви…
простым деталям.
Когда, зачем
Любовь уходит
повсечасно?
В себя?
Не ясно…
Но превращается
в привычку.
Ожиданья.
В себе.
И открывая,
вскрывая,
приручая…
От себя.
Вам чаю?
А я души не чаю…
в вас…
Бесценна
золотым отливом
и чайная заварка.
В заходе солнца
И в луче случайном.
Коснулся
краешка на блюдце,
поцеловал.
Так жарко.
От глаз его и тишины.
А муха лапкой влезла,
смочила шёпот свой,
жужжаньем.
И жалко
прóлитой заварки…
и шоколадный цвет
застыл,
но прикоснулся
бархат пара
над белой чашкой.
Дыханьем влажным.
Легко.
И ароматом чайным.
На лицо.
Понятно. Было всё.
Давно,
но прячется опять
в сейчас.
У каждого свой час.
И откровенья,
и признанья.
Из бесконечного
молчанья.
И Бог таится
в каждом шорохе
своих же проявлений.
И чай хлебнуть
Так, словно пить
Мелодию любви…
В прихлёбе звук,
Он льнёт
Застенчивым
Признаньем…
По-зо-ви…
Горячий ток пронзит —
Призыв – исток
И в жидкости…
И перелёт – транзит…
Какая разница,
поёшь иль пьёшь?
Поскольку главное —
что нет забвения,
пока живёшь.
Из манго рыжее вино
Как август золотится разноцветьем,
Не мыслить щедростью – грешно,
И голову кружит великолепьем
Из манго рыжее вино…
А в нём и кущи райские Таиланда,
Экзотика сродни кино,
Приблизит необычностью, балладой
Из манго нежное вино…
Не позабыть любви признания,
И как бы ни было давно,
Но заново горчит воспоминаньем
Из манго сладкое вино…
Однако не испить сердечных новшеств,
Прожить повторно не дано,
Вновь удалит и пыл былых роскошеств
Из манго лёгкое вино…
Сквозь чувственный сюжет
Счастье не живёт в неволе
Птица счастья прилетела, села на плечо,
Стало очень, очень жарко, сердцу горячо.
Птица-диво, мексиканка, с именем кетсаль[1].
Счастье птицей улетело, что, конечно, жаль.
Символ Гватемалы знаком, меченный судьбой,
И Бог воздуха, свободы или же святой,
И Сокровище, и Доля или Ничего.
Счастье
