Возле умывальника в углу потёки ржавчины, штукатурка в трещинах, щели под оконными рамами забиты ватой и газетами. Родная районная поликлиника. До сих пор в кошмарах снится.
Маринэ Теймуразовна допила чай и повернулась ко мне.
– Открывай рот.
Я отлично понимаю чувства гладиатора, впервые выходящего из тени коридора под палящее солнце арены. С таким же чувством я открыл рот.
Стоматолог поковырялась у меня в душе острыми предметами, звякнула чем-то на подносе.
– Э-э, дорогой. Запустил ты зуб. Я тебе сейчас мышьяк положу. Нерв убьём. А через дня четыре придёшь – каналы чистить будем. Потерпи, ты же мужчина.
И взвизгнула бормашина.
Первый этап я перетерпел. Мне положили на зуб какую-то гадость, от которой я потом три дня не спал. Зуб сопротивлялся, не хотел умирать. Челюсть дёргало. Анальгин спасал плохо. Выпил водки – лучше не стало, ещё и голова с утра болела. Через четыре дня я снова пришёл к своей мучительнице.
– А, дорогой, заходи! – искренне обрадовалась мне Маринэ Теймуразовна. – Показывай.
Снова на арену!
– Ага, ну хорошо. Слушай, у меня обезболивающее кончается. Но ты же мужчина, потерпишь? – склоняется надо мной Маринэ.
Не потерплю! Во мне кто-то предупреждающе вопит. Но признаться в этом стыдно и я едва заметно киваю.
– Вот и хорошо! – одними глазами улыбается стоматолог.
Дальше я помню плохо. Милосердный мозг стёр из ячеек памяти эти ужасы. Я вцепился в подлокотники кресла так, что потом болели пальцы. Холодный пот пропитал майку на спине. Маринэ Теймуразовна с любопытством что-то расковыривала, потом дёрнула.
– Смотри!
А что смотреть? У меня глаза закрыты, чтоб не видеть всего этого кошмара.
– Смотри, говорю.
С трудом разлепляю веки. В пинцете зажата тонкая красная нитка.
– Вот, это нерв. Я его тебе удалила. Теперь не больно будет. Оказалось, у тебя в этом зубе два нерва. Один не умер. Ну ничего. Теперь каналы почистим и всё.
Я вытерпел два канала. На третьем мне стало хорошо, ангелы запели в моих ушах. И только ватка, пропитанная нашатырём, которую Маринэ ткнула мне под нос, вернула на грешную землю.
– Э, дорогой. Ты мне тут прекрати. Один канал остался, – нахмурилась доктор.
И я вытерпел ещё один канал. Вышел из кабинета стоматолога с перекошенным лицом, на подгибающихся ногах, Сил идти дальше не было. Я присел на скамеечку прямо у дверей, упёрся спиной в стену и прикрыл глаза. Стена через пропитанную потом майку неприятно холодила спину. Я клялся, что буду теперь чистить зубы три раза в день, по полчаса минимум.
Обещание выполнил. Но через три дня совершенно про него забыл. Маринэ Теймуразовна оказалась действительно хорошим специалистом. Её пломба выпала почти через пятнадцать лет вместе с осколками зуба.
А через десять лет после свидания с грузинским стоматологом у меня снова заболел зуб. Я был уже взрослый
