Адам помогает мне спуститься вниз. Я накидываю свою джинсовку и мы выходим навстречу прохладному осеннему ветру.
Адам помогает мне сесть в машину, обходит ее, и я в последний раз бросаю взгляд на дом, который произвел на меня такое неизгладимое впечатление.
Нахожу взглядом зашторенные окна и почему-то надеюсь увидеть там силуэт.
И когда машина трогается с места, мне кажется, что тяжелая, цвета глубокого океана штора, все-таки колышется.
Я сижу на кровати и вглядываюсь в ночное небо. Перевожу взгляд на часы и обратно к звездам. Три часа ночи. Но я так и не смогла уснуть. Адам отвез меня домой, попрощался слишком поспешно, и не успела я выйти из машины, как он на всех парах умчал в неизвестном мне направлении. За те пятнадцать минут, что я провела в его машине, по дороге домой, его телефон не стихал ни на минуту. Он не сказал мне практически ничего, и я сразу поняла, что он нервничает. Адам уехал и за весь день я не получила ни одного сообщения или звонка.
Можно было бы понять, что у него, наверняка, срочное дело, но каждый раз, когда я думала, что же заставило его так поспешно расстаться со мной, голову посещали только плохие мысли.
Я замотала головой, чтобы отогнать неприятное ощущение, и волосы легкими локонами рассыпались по моим плечам. Однако, на смену неприятным мыслям об Адаме, пришли неоднозначные мысли о Кеннете. В который раз я прокручивала у себя в голове произошедшую вчера ситуацию.
И в который раз, при легком воспоминании об этом, утопала в смущении.
Тихонько простонав, я плюхнулась на кровать и уткнулась лицом в подушку. Поверить не могу, что я такая неудачница. Заглядывать в чужую комнату, пытаться рассмотреть его вещи и наслаждаться легким ароматом его парфюма. Стыдно признаться, но если бы я заметила бутылочку раньше, чем меня обнаружили, я бы как минимум запомнила его название. А если во все тяжкие, то сейчас она была бы у меня в руках. Однако как бы я не сгорала от стыда и смущения, одна вещь стала еще более чем очевидной.
Мне нравится находиться рядом с Кеннетом. Его общество, манера общения, взгляд и голос. Все это производило на меня такое впечатление, что надолго отпечатывалось в моей памяти и всплывало в мыслях вновь и вновь. И вместе с тем, после осознанного, меня начало преследовать еще одно чувство. Чувство нереально сильного стыда. Я стыдилась того, что человек, ради которого я ехала в этот город, не вызывает во мне и половину того душевного беспокойства, которое вызывает его брат. Легкая нотка предательства зародилась в моей душе и прочно осела внутри.
Отвернувшись от окна, я накрылась одеялом практически с головой и вскоре уснула беспокойным сном. А утром мне потребовалось немало сил, чтобы просто встать с кровати, не говоря уже о том, чтобы собраться и позавтракать. Джеки в который раз выручила меня и в школу мы приехали вместе. Она делилась со мной последними новостями, произошедшими всего за эти выходные, а я так и не смогла
