оказались «заражены стяжательством и накопительством», «частнособственническими устремлениями» несмотря на всю мощь агитационно-пропагандистской машины, которая ставила в пример скромность и, казалось, заслоняла общество от потребительской гонки. Граждане усиленно стремились к приобретению имущества (украшений, посуды, мебели, автомобилей, дач, квартир), преодолевая для этого существующие преграды. Так, в садовых товариществах под Ростовом-на-Дону, несмотря на запреты, вместо летних домиков выросло 420 капитальных жилых домов, почти 250 гаражей, около 100 теплиц и бань. Это у партийного руководства вызывало раздражение.
Спекулянты, фарцовщики, тунеядцы все чаще становились героями разоблачительных публикаций в партийной печати. С трибуны пленума обкома звучал тревожный сигнал: «Вещизм побеждает!». Асоциальные с точки зрения социалистической морали явления бросали вызов господствующей идеологии, обладая собственной привлекательностью. Увлечение молодых людей фантастикой, чтением «вредной литературы», знакомство их с видеофильмами, музыкальными записями «с клеветой на идеологическую политику КПСС», «проникновение аполитичности и слепого подражания западной культуре», «критическое отношение к творчеству советских писателей», «пропаганда антигуманных идей, пессимизма», рост религиозных настроений, наряду с дискредитацией государственных органов, пьянством и наркоманией (на учете к 1984 году стояло около 1900 наркоманов в возрасте 14—29 лет) беспокоили партийных руководителей189.
Партийные накачки и гнев с начальственной трибуны не всегда давали необходимый эффект. Без должной системы мотивации, обновления идеологического багажа значимость слов уменьшалась, стирался смысл поручений, все больше и больше наблюдался разрыв между той семантической картиной, рисуемой в выступлениях партийных руководителей, и реальными нуждами граждан. Не случайно генеральный секретарь ЦК КПСС Юрий Владимирович Андропов, которому приписывают одну из определяющих ролей в процессе запуска глубоких преобразований в советском обществе, ставших предвестником перестройки, в июле 1983 года произнес широко известную фразу: «Если говорить откровенно, мы еще до сих пор не изучили в должной мере общества, в котором живем и трудимся, не полностью раскрыли присущие ему закономерности, особенно экономические. Поэтому порой вынуждены действовать, так сказать, эмпирически, весьма нерациональным методом проб и ошибок»190.
Сложности на рынке товаров и услуг породили специфичный профиль теневой экономики, реализующий коррупционные схемы распределения и доставки дефицита. Элементы психологии общества потребления проникали в среду советских граждан, несмотря на идеологическую работу партийно-государственной машины, разлагали былой энтузиазм и готовность мириться с элементарной бытовой необустроенностью, нехваткой базовых продуктов. Специфичность теневого рынка была предопределена особенностями и плановой
Протокол V заседания пленума Ростовского обкома КПСС от 29 сентября 1984 года // РГАСПИ. Ф. 17, Оп. 153, Д. 1121.
Цит. по: Пробы и ошибки. Власть не знает, чем живет страна // Коммерсантъ. 2013. 13 сентября. №166.
