рода, все они были участниками крестовых походов. Мой предок, Вольфганг, был четвертым, младшим сыном Альфреда Бесстрашного, родоначальника С*, имя которого я имею честь носить, – барон поклонился. – Зовите меня Альфредом, господа! Звезды – это походы, в которых все четверо братьев положили головы. Ну а волк – олицетворение силы и могущества нашего рода. Увы, все в прошлом. Я – последний из С*, все остальные – либо однофамильцы, либо самозванцы. Ничего не поделаешь – жена подарила мне лишь дочь, но и та умерла пяти лет от роду.… Однако что же это я?! Вы голодны! Прошу к столу!
В небольшой зале жарко пылал камин, отбрасывая красно-оранжевые блики на серую кладку каменного пола. Над круглым добротным столом висел старомодный светильник, свечной, что характеризовало хозяина замка как личность, придерживающуюся старинных традиций. На столе стояли два больших канделябра в виде Наяд, держащих свечи на подносах над серебряными головами.
При виде разнообразных блюд, причудливым узором украсивших стол, сомнения насчет состоятельности барона улетучились сами собой. Тут был и запеченный с яблоками гусь, и драгоценное вино в матовых бутылках, а также разнообразные закуски и десерты. Приготовление данных яств под силу лишь умелому повару, содержать которого вовсе недешево.
…Слуга откупорил вино, и спустя минуту оно заискрилось, заиграло в хрустальных бокалах. Рубиновая влага на вкус оказалась терпкой и благородной, я узнал сорт винограда – «Черный жемчуг». Вино было очень выдержанным, но я так и не смог определить год.
Настроение заметно улучшилось: тепло, вкусная еда, чудесное вино – сделали нас благодушными и разговорчивыми, и я, не боясь показаться смешным, спросил барона относительно выдержки вина.
– О! Вы, дорогой Алексей, не имели возможности оценить мои виноградники, хотя я вынужден признать, что с недавних пор они находятся в упадке. Нового вина производится ничтожно мало. Правда, есть старые запасы, и их, я полагаю, на мой век хватит. Лоза, давшая жизнь этому вину, погибла еще задолго до моего рождения. А вино.… Это вино пережило и моих родителей, и прародителей… Оно было изготовлено еще при Вольфганге С*, который построил этот замок и возделал девственные окрестности под первый виноградник.
– Этому вину должно быть не менее двухсот лет! – воскликнул Илья.
– Точнее, двести восемьдесят восемь лет, мой друг, – не без гордости сказал хозяин замка.
– Но… тогда оно должно было бы превратиться в уксус, – вставил я.
– Ни в коем случае! Это не самое старое вино из тех, что мне довелось пробовать! – улыбнулся барон. – Я пил вино, возраст которого датировали тысяча триста тринадцатым годом, и уверяю вас, это был божественный нектар!
Мы с Завадовским переглянулись, и я понял, что мой друг сильно сомневается в словах С.
– Однако поздно, господа! – барон потянулся в своем кресле с подлокотниками в виде львиных лап. – Вам, вероятно, необходим отдых с дороги. Завтра
