с мамой? – Испугалась она.
Уолтер захлопнул дверь и максимально близко подошел к сестре. Его глаза были такими же ясными, как у Кет, только более темными, глубокими, цвета горького шоколада. И теперь они светили яростью. Яростью к Кет.
– Я не понимаю, Уолт, что случилось? – Нервно спросила она, отступая, но мужчина схватил ее за руку.
– Нет! – Рявкнул он. – Ты не уйдешь!
Робинсон нахмурилась и вырвала руку из захвата.
– Да объясни же все, наконец! – Воскликнула она и тут же прикрыла рот рукой, опасаясь, что разбудит дочь.
Уолтер посмотрел через плечо женщины в сторону детской и обошел Кет, усаживаясь на диван.
– Мне звонил Питер.
Кет почувствовала себя как олень, попавший в свет фар мчащегося грузовика. Она секунду замешкалась, водя глазами по комнате, будто искала, куда бы спрятаться. Со всей очевидностью становилось ясно, что мог наговорить Уолтеру Питер.
– Ты… Он… – Заикалась она. – Он… Что он сказал тебе?
Уолтер сузил глаза.
– Ты говорила с Гордоном? – Кетрин рассмеялась бы сейчас, понимая, что сейчас похожа на себя четырнадцатилетнюю, когда мать поймала ее за курением у бассейна Роми Паульс.
– Ну, говорила. – С вызовом ответила она.
Уолтер подлетел к ней и сжал руками ее плечи.
– Тебе было мало того, что он сделал с тобой?
«Господи, он говорит, как Питер!» – Подумала она. – «Ну, что?! Что им всем от меня нужно?!»
Она вдруг ощутила накатывающиеся, жгучие слезы и отвернулась, пытаясь их скрыть. Не хватало еще распускать теперь сопли.
– Я просто хотела узнать правду. – Проговорила она тихо, но грубо.
Уолтер заметил, как задрожали ее плечи, как покраснели щеки, увлажнившиеся катящимися слезами.
– Кейти, милая, пожалуйста, не плачь. – Он притянул ее к себе.
Кетрин сначала сопротивлялась, отталкиваясь от груди брата кулаками, но скоро сдалась, разрыдавшись.
– Нет, милая, пожалуйста, не плачь. Я не хотел этого. Я просто…
Мужчина замешкался, ища ответ. Он и сам не знал чего хотел. Просто неожиданный звонок Марлини выбил его из колеи. Кетрин встречалась с Гордоном. Он предлагал ей… Господи! У него даже от одной мысли все внутри ходуном ходило, что Кет снова могла… Он был зол на нее, был зол на Майкла, зол на Питера, который все это допустил. И в тоже время смеялся над собой. Как он мог не допустить! Разве Кетрин можно было что-то запретить? Разве мог кто-то встать у нее на дороге? Даже их собственная мать не была на это способна.
– Кетрин, пожалуйста, не плачь. – Он утянул ее на диван, продолжая обнимать. – Я знаю, что ты не стала бы повторять своей ошибки, то, что произошло тогда, не было твоей виной. Слышишь? Просто мне до ужаса хочется расколотить череп этому Гордону.
Кетрин уже стала успокаиваться и бегло рассмеялась замечанию брата.
– Мне кажется, что даже тогда, в лагере, я не был так зол, как после случая
