присущим тот, кто изображается [на ней] соответственно имени? «Чествование образа, – говорит Василий Великий, – переходит к первообразу»[201]. Итак, ясно, что мученик через свой образ воспринял младенца, поскольку ты так веровал. Какое же счастье твоей (49) именитости, что ты приобрел такого, как говорят, кума, а не какого-нибудь начальника, или вельможу, или, можно сказать, самого облеченного в диадему[202]; ибо приобретенный тобою выше и превосходнее! Он – мужественнейший из мучеников, славнейший из чудотворцев, истинный друг Христов, сожитель Ангелов, столь многие и столь великие дела и могший, и могущий [сделать] в поднебесной, так что [Col. 964] трубой чудес своих он возвещается от края земли и до края земли.
Св. вмч. Димитрий Солунский.
Поистине блажен ты, благочестивейший муж, что получил такого восприемника, очень счастлив и сын твой, воспринятый столь великим славою и силою. Впрочем, мы желали бы увидеть этого сына твоего, соименного святому Димитрию, если позволишь, чтобы, обняв, как его сына, могли и мы, грешные, надлежащим образом приветствовать его, а также рассказать и другим об этом событии. Ибо добрые дела должно не замалчивать, но открывать другим, как очевидные доказательства благочестивой веры.
18. К спафарию Ставракию (I, 18)
О причине отсутствия нашего смирения мы уже сказали, и нет нужды больше оправдываться. С чего же мы начнем? Или какое лекарство найдется против страдания, постигшего почтенные души ваши? Как иной врач, встретив трудноизлечимую болезнь, останавливается в недоумении, каким образом приступить к делу, так и мы недоумеваем, какое слово утешения предложить при тягчайшем вашем страдании. О, несчастье! О, бедствие! Отошел от вас отрок добрый и прекрасный, тот, который первый разрешил материнскую утробу, чрез которого вы получили имя родителей, начаток преемства рода, корень чадорождения, отрасль словесного произрастания, как бы первородная роза отеческого плодоприношения. И что мне сказать, представляя (50) красоту этого сына, кроме того, что Младенец же возрастал и преуспевал в возрасте и благоразумием, и благодать Божия была на Нем (Лк. 2:40, 52), как и нам пришлось немного в этом убедиться? Как же такой и столь прекрасный [сын], отсеченный мечом смерти от самых, так сказать, чресл ваших, может не произвести неутешной скорби в сердце вашем? Кто не станет сокрушаться и страдать при отсечении мечом какого-либо из членов своих, как случилось с вами? Справедливо да воздыхают отцы, видя потерю такого отличного сына; да плачут и матери, взирая на отсечение столь прекрасного плода утробы. Ибо, поистине, отсечен член ваш, отрезана часть плоти вашей; горе велико, целительное врачевство найти трудно. Уныние в доме, скорбь у служителей, печаль у родных, а больше всех их у деда, господина патриция, и бабки, госпожи протоспафарии. Со всех сторон скорбь и печаль.
Но послушай меня, муж добрый, великий благоразумием, мудрый умом, стяжавший обширные познания в течение многих лет: побереги себя самого, уврачуй себя самого. Обрати, убеждаю тебя, око ума своего на созерцание творения: взгляни на
Свт. Василий Великий. О Святом Духе 18, 45 // Свт. Василий Великий. Творения. Т. 1. С. 135. –
Т. е. царя. –
